— Не могу не признать правоту своей талантливой ученицы и не прислушаться к её просьбе, — насмешливый галантный поклон в мою сторону. — Живи.

С этими словами Феликс набросил на Михаила магическую сеть, полупрозрачным коконом опутавшую его, не давая шевельнуться или просто раскрыть рот и сказать хоть слово. После этого, утратив к вампиру всякий интерес, он повернулся ко мне:

— Ты ведь видишь, как уничтожить Первозданный аквамарин, так? — с пытливым интересом уставился колдун.

— Да, кажется… откуда-то знаю, что нужно делать. Сейчас… — с этими словами я шагнула в сторону сияющего камня, но железная хватка на запястье остановила меня.

— Не торопись, — вкрадчиво шепнул господин Верховный канцлер. — Почему знаешь — это как раз не секрет. Ты Странница, как и его первая хозяйка, поэтому я догадывался, что ты сумеешь найти общий язык с этой капризной игрушкой, которая мне, например, не хочет раскрывать своих секретов…

— Я не буду этого делать!.. — я уже знала, к чему он клонит.

— Отчего же? — мягко спросил Феликс. — Ты можешь перенаправить Силу камней. Можешь сделать для нашего мира больше, чем кто-либо из ныне или прежде живущих совершал для него. Помнишь, что я говорил тебе?.. Прекрасный мир, в котором будет править магия, в котором единичные таланты не будут прозябать в нищете. Мир, который ляжет к нашим ногам и который мы вдвоём превратим в сказку. Неужели ты не хочешь этого?

— Не такой ценой.

Я покачала головой, пытаясь побороть так некстати пробудившиеся мечты о том, что Сила этого камня может превратить мой мир, мой дом в самое прекрасное место во Вселенной, где будут править бал красота, искусство и магия — как разновидность того же искусства. Мир, в котором гений побеждает богатство, в котором у каждого есть призвание и смысл, где нет войн, потому что так глупо убивать, когда можно творить и быть счастливым…

— Цена не столь велика, как тебе кажется, — искушающим голосом самого дьявола продолжал канцлер. — Я же объяснял, что гибель не будет мгновенной: достойные чародеи спокойно покинут этот мир, лучшие из людей, коим магия недоступна, вполне успеют дожить короткий человечий век, а новых гениев здесь больше не появится. Какое тебе дело до тех, кто останется?.. Отбросы, подобные тем, от которых наш разлюбезный вампирчик не так давно избавил Фижеро-Роуз. Неужели они стоят того, чтобы беречь этот мирок?.. Пойми, Лея, у тебя не будет второго шанса. Такие возможности, как правило, вообще не выпадают на долю человека, так что и раз в жизни — большая удача, которой просто грех не воспользоваться. Все те, кому было суждено прийти в этот мир и стать великими, будут рождаться в нашем. И представь только, насколько счастливее сложится и их судьба, и судьба всех обитателей Земли в целом. А мы с тобой будем смотреть на это чудо, сравнивать с тем, что было, и знать, что все прекрасные перемены свершились благодаря нам. Уже ради одного этого стоит и жить, и умереть, не так ли?

— Так. Стоит. И, поверьте, я бы с удовольствием сделала то, о чём вы толкуете, будь у меня возможность умереть вместо каждого из тех людей, кого своим решением я обреку на гибель. И всякий раз я умирала бы счастливой, зная, что мой дом наконец-то превратится в то место, куда действительно хочется возвращаться. В самый прекрасный уголок во Вселенной. Мир, где человеческий гений победил человеческие же уродства. Но распоряжаться миллионами чужих жизней я не вправе, как бы мне ни хотелось поддаться на ваши уговоры.

— Девочка, ты пока просто не можешь вообразить себе, какая ставка в этой игре! Только представь: каждый на своём месте, нет больше несчастных, вынужденных изо дня в день мотаться на искренне ненавидимую работу, чтобы получить свой жалкий кусок хлеба без масла. Нет бессмысленных жизней, лишённых всякой цели. Разве оно того не стоит? И только представь, как изменится твоя собственная судьба: каждый день до краёв наполнится чудесами; я научу тебя таким вещам, о которых знают единицы; у тебя будет всё, чего только может пожелать человек, но главное — у тебя будет свобода. Свобода выбирать, где и как жить, не заключать себя в рамки, созданные другими — свобода быть собой. Неужели этого всё ещё мало?

— Много, — я согласно кивнула и устало прикрыла глаза, пытаясь избавиться от наваждений, навеянных словами Феликса. — Пожалуй, большее, что может быть в жизни. Но люди… И ещё, я правильно поняла, что, если откажусь, на моей чародейской карьере можно ставить крест?

— Что за глупости! — поморщился господин Верховный канцлер, начиная терять терпение. — Разбрасываться такими талантами в любом случае грех, так что моё предложение останется в силе независимо от твоего решения. Что же касается людей, о чьём благополучии ты так печёшься — на мой вкус, даже немного чересчур — они всё равно рано или поздно умрут, это от тебя не зависит. Но ты вправе решить, будет ли их смерть бессмысленной и глупой, как это принято у большинства, или же подарит другим шанс стать по-настоящему счастливыми.

С такой точки зрения я этот вопрос не рассматривала. Действительно, стоит ли печься о том, случится ли неизбежное на дюжину лет раньше или позже, если в итоге оно так или иначе произойдёт?.. С этой позиции цена и впрямь кажется вполне приемлемой. Десять лет, равно как и пятьдесят, в сравнении с вечностью — разменная мелочь, о которой не стоит беспокоиться.

У меня не осталось желания сопротивляться. Слепящий синий свет закрыл собою всё пространство; я зачарованно потянулась к сердцу этой притягательной Силы, намереваясь запустить обратный отсчёт: в итоге должен был остаться лишь один Первозданный аквамарин — тот, который принадлежал нашему миру. Собственно, мир тоже должен был остаться лишь один.

Внезапно я услышала слабый стон: Сертарио то ли начал приходить в себя, то ли просто всхлипнул в беспамятстве — всё-таки его связь с камнем была довольно сильна, наверняка он что-то почувствовал. Я замерла, словно обжёгшись. Рио… Эри с Беатрис… Это их дом в том числе.

«А если бы такое случилось с твоим миром? — после заданного самой себе вопроса мне внезапно стало дико страшно от осознания того, что я едва не натворила. — Ну ладно, сама бы сбежала — в конце концов, не так уж много там того, что меня держит. А родители?