— Что там? — спросил я Ивана, когда он вернулся с разведки.

— Мужчин тут, как мы и ожидали, нет, только с десяток женщин, — мрачно ответил следопыт. — Трое точно не в себе, остальные сидят у костра с похоронным видом.

— Что значит «не в себе»? — уточнила Лена. — И почему сидят под дождем, пусть и у костра, если там есть землянки?

— Не ко мне вопрос, почему они на улице. Может, в землянках еще сидят. А те трое ведут себя неадекватно: одна сидит у входа в землянку и раскачивается, двух других скрутили и караулят, а они воют. Одна из них в костер пытается заползти — еще держат, — рассказал Иван, болезненно морщась.

— Логично, что Красавчик нас опередил, — сказал я. — Он знал, куда идти, и пошел напрямик. Забрал бойцов и ушел глубже в лес. Так что теперь вопрос: имеет ли смысл за ним гоняться? Он знает, что мы идем за ним, и вряд ли будет сидеть и ждать. К тому же этот Марат с ним. Как появится возможность, даст знать.

— Тогда что, забираем женщин и уходим в деревню? — предложил Илья.

— Что ты собираешься делать с невменяемыми? — недовольно уточнил Артем. — У нас же, вроде, нет мозгоправов.

— Попросим Румянцевых помочь, — ответил я.

— Или ты боишься, что тебя узнают и что-то будет? — хитро уточнил дядя Миша.

— Узнать могут, но я их не трогал. И Вадима отговаривал, только он не слушал.

Его спокойный уверенный тон и прямой взгляд дали понять, что Артем не врет. Но женщины все равно могут отреагировать остро. Только не оставлять же их тут.

— Ладно, идем. Поговорим, а там видно будет, что делать. Но если они у этих уродов были рабынями, значит, выживать сами не умеют или разучились. Так что оставлять одних их нельзя, — сказал я и поднялся.

— Только всей толпой заходить не надо. И лучше одной из первых пойду я, — сказала Лена, единственная девушка в нашем отряде.

— Да, могут испугаться, — согласился дядя Миша. — Артему лучше появляться, когда они успокоятся. И волку тоже.

Все согласились. Бойцы распределились вокруг лагеря, чтобы отлавливать женщин, если вдруг запаникуют и побегут. А я, Лена, Илья и дядя Миша убрали оружие и появились на краю лощины. Дождались, когда нас заметят, и стали спускаться.

Конечно, обитательницы лагеря вскочили и насторожились. Две даже схватили толстые ветки. Остальные шестеро повели себя… странно на мой взгляд. Кто-то всхлипнул, кто-то сжался, еще две вздохнули едва ли не с облегчением. Те, что спеленатыми какими-то тряпками лежали возле них, вообще никак не отреагировали. А еще я заметил, что все это девчонки не старше двадцати пяти лет. Наверняка старшие предпочитали сидеть в землянках.

— Добрый день, красавицы, — дружелюбно приветствовал я. — Что же вы под дождем мокнете?

— Видимо, вас ждем, — заявила одна из них, длинноногая блондинка с фингалом под синим глазом. Потрясающе, но даже в тряпье она умудрялась держаться как королева. — Красавчик сказал, что кто-то придет и нас заберет.

— Какой он молодец, — усмехнулся дядя Миша. — Скинул балласт и свалил.

Мы подошли к костру. Другие девушки отодвинулись и боязливо сбились в кучку. У меня сердце сжалось. Все в обносках, побитые, с колтунами в нечесаных волосах. А главное глаза — как у помойных котят. Даже думать не хотелось, что с ними делали. Только эта блондинка держалась раскованно. Новенькая или иная причина?

— Это от вас будет зависеть, что мы с вами сделаем. Знаете, кто мы и откуда? — спросил я и сел у костра. Над ним кипятилась вода.

Лена попыталась подойти ближе к испуганным женщинам, но я остановил.

— Лучше накормить, — прошептал я. — Их явно оставили без припасов, а добывать еду они не умеют.

Она кивнула и достала из рюкзака крупу и мясо, кинула в закипевшую воду. И я сразу увидел, как девушки дружно сглотнули, а глаза их остановились на котелке.

Дядя Миша и Илья пошли осматривать землянки.

— Вы не в камуфляже, так что не из города. Но одеты нормально. Смогли как-то устроиться? — усмехнулась девица.

— Да. Про деревню не слышали? — спросил я. И тут с удивлением заметил у нее на пальце перстень. А в перстне сапфир. Как интересно, но об этом позже.

— А, вот оно что. Да, Бурый говорил что-то про деревню. Что туда пошел. Ворчал, что неохота по лесу в такую погоду гулять, но с Чалым разве поспоришь.

Я скривился от кличек. Что за манера? В чем проблема называться по именам? Никогда не понимал таких людей.

— Они мертвы. Сколько тут было мужчин, пока их не забрал Красавчик?

— Мертвы? — насторожилась она. — Не врешь?

Я покачал головой.

— Четверо их было. Одна дуреха думала, что сумеет сбежать, но…

— Мы видели. Расскажи о вас. Кто вы, за что изгнаны, когда, как с ними оказались, — потребовал я. — От этого зависит, возьмем мы вас с собой или присоединитесь к той дурехе.

Я намеренно говорил жестко. И не врал. Далеко не всех изгнали из городов по прихоти правителей, как Лену или Марию Степанову. Вышвыривали за ворота и настоящих преступниц.

У них оказались все одинаково: встретили в лесу, направили оружие и привели в лагерь.

— Тут объяснили наши обязанности, без всяких прав, и все — вари кашу, убирай землянку и раздвигай ноги. Помалкивай и будешь жива. Да, иногда и боксерской грушей приходится служить, когда мужик в плохом настроении, — цинично рассказала красотка с подбитым глазом. Видимо, за время ожидания она стала их лидером. Или просто самая смелая и стойкая. — Ну а за что выгнали? Так каждую за свое. Меня вот за любвеобильность.

— Врет она, — вдруг осмелела другая девушка, шатенка со сломанным носом. — Ты ее камушек видел? Баронская дочка она.

— Это не значит, что я не люблю покувыркаться, — ничуть не смутилась блондинка.

Тут вернулись дядя Миша и Илья. Они вели еще с десяток женщин. Эти оказались постарше, еще более оборванные, но от всех пахло мылом. Еще бы, с содроганием осознал я, чистых женщин насиловать приятнее, чем грязных.

Лена рядом вздрогнула, тоже осознав, какой участи избежала в свое