Улита и Ратибор переглянулись. На их лицах мелькнула тревога.

— Это клевета! — резко сказала Улита. — Никто из нас не торгует интересами Смоленска!

— Тогда докажите, — спокойно ответил я. — Откройте свои дворы для осмотра. Покажите, откуда у вас деньги на новые постройки и богатые наряды.

— Да как ты смеешь! — вскочил сын Улиты, Святослав Воронкович. — Мать моя — боярыня знатная, род древний! Не тебе её проверять!

— Садись, сын, — прошипела Улита. — Не связывайся с проходимцем.

Но было поздно. Святослав уже вынимал меч:

— Отвечай за слова, чужак! Вызываю на поединок!

Именно этого я и ждал. Специально довёл ситуацию до конфликта, и молодая горячая голова клюнула. Теперь можно было продемонстрировать силу.

— Принимаю вызов, — сказал я, поднимаясь. — Но предупреждаю — я не привык проигрывать.

Ратибор попытался вмешаться:

— Довольно! Не место здесь кровопролитию!

— Нет уж, — возразил Семён Лазаревич. — Вызов принят при свидетелях. По старому обычаю, дело решит меч.

Агафья встала со своего места:

— Если уж поединок, то по всем правилам. Во дворе, при свидетелях. И пусть судьи проследят, чтобы всё было честно.

Через полчаса мы стояли во дворе княжеских хором. Собрался народ — бояре, дружинники, слуги. Кто-то успел сбегать в город, и простые люди тоже начали подтягиваться.

Святослав Воронкович оказался неплохим воином. Молодой, сильный, хорошо выученный. Меч держал уверенно, двигался быстро. Но опыта настоящих схваток ему явно не хватало.

— Готов? — спросил он, делая пробные взмахи клинком.

— Готов, — ответил я, обнажая свой меч.

Удар последовал мгновенно — мощный, нацеленный в голову. Я отбил его, контратаковал. Святослав отскочил, перешёл к круговым атакам. Тактика была правильной — измотать противника, найти брешь в обороне.

Минуты две мы сражались обычными приёмами. Святослав был хорош, но не более того. Пора было показать зрителям кое-что интересное.

Я пропустил его выпад, позволил клинку скользнуть вдоль рёбер. Святослав торжествующе улыбнулся — думал, что ранил меня. Но следующий удар застыл в воздухе. Я остановил время вокруг его меча.

— Что... — начал Святослав и осёкся, увидев, что его клинок недвижим.

— Магия, — спокойно сказал я и ударил рукоятью ему в висок.

Святослав рухнул без сознания. Время вокруг его меча вернулось к нормальному течению, и клинок со звоном упал на мёрзлую землю.

Во дворе повисла мёртвая тишина. Все смотрели на меня широко раскрытыми глазами.

— Колдун! — закричала Улита Воронковна. — Он колдун! Схватить его!

Но никто не двинулся с места. Магия в этом мире внушала одновременно уважение и страх.

Я поднял руку, и в воздухе вспыхнули золотистые искры — простейшее заклинание, но эффектное.

— Да, я владею силой, — сказал громко, чтобы все слышали. — Силой, которая досталась мне по праву рождения. Силой, которую я готов поставить на службу Смоленску.

— Бесовщина! — продолжала кричать Улита. — Митрополит! Где митрополит? Пусть изгонит нечистого!

Но тут неожиданно выступил вперёд Семён Лазаревич: