Товарищ «Чума»#11
Глава 1
Я висел, ухватившись за рукоять тальвары Афанасия у Каина на спине, пытаясь причинить обезумевшему упырю как можно больше вреда. В идеале, конечно, вообще рассечь его на две половинки, но это, увы, было не в моих силах. Его тело было настолько плотным и крепким, что у меня возникало ощущение, что я кромсаю морёную деревяшку.
Волшебный клинок, словно почувствовав моё сокровенное желание, даже задрожал в моей руке, словно живой, будто тоже больше всего на свете жаждал этой смертельной схватки. Каин замер, ухватившись рукой за лезвие, торчащее из его груди и медленно повернул голову, пытаясь заглянуть себе за спину. Его оставшийся глаз пылал холодным адским светом.
— Ты слишком много на себя взвалил, червь! — прошипел он, сдерживая движение острого лезвия.
— Но почему, Каин? Мы же договорились⁈ — воскликнул я, пытаясь тянуть время, в надежде, что дедуля с духом-хранителем успеют с решающим ударом.
— Она — моя мать! — с хриплым бульканьем прорычал упырь. — Ты не понимаешь…
Все-таки моя команда умудрилась нанести ему по-настоящему критические повреждения, хоть и не смогли упокоить его окончательно. Но и наши потери были ужасающи — геройски погибли (по крайней мере я так считал) Глория, Афанасий и Черномор.
Совершенно непонятно, что с отцом Евлампием — Глаша с Акулиной умудрились куда-то его на себе утащить. Подальше от нашего противостояния. Я надеялся, что хотя бы батюшка остался жив. Однако скорбеть о потерях верных соратников и друзей в эту самую секунду не было никакой возможности.
— А как же мир, о которым ты так тревожился? — хрипло произнёс я прямо ему в ухо. — Сейчас мы по твоей милости перебьём друг друга, просто подарив этот мир Хаосу и Рааву…
— Ты не понимаешь… ты не «дитя ночи»… — продолжал хрипеть Каин, тягучая кровь которого продолжала медленно струиться из ран. Похоже, что его регенерация основательно сбоила. Но дури у него еще хватало с лихвой. — Я обязан подчиняться «старшему», как и мои птенцы безоговорочно подчинятся мне…
Каин внезапно дёрнулся вперёд, и я почувствовал, как клинок выскальзывает из его тела с противным хлюпающим звуком. Чёрная кровь хлынула из раны сильнее, но упырь, казалось, уже не совершенно не обращал на это внимания. Его лапа с молниеносной скоростью схватила меня за горло, подняв в воздух, как до этого Черномора.
— Ты предал… меня, Каин… — с трудом продавил я воздух сквозь передавленное горло. — У нас был шанс… спасти этот мир… мы могли бы всё обсудить…
— Это — не могли! — рыкнул Каин, и от его голоса стыла кровь в жилах. — Это — необсуждаемо!
Мир вокруг поплыл, когда он начал сжимать свои когтистые пальцы. Я судорожно дёргал ногами, выронив клинок Афанасия и пытаясь разжать его пальцы обеими руками, но его хватка была крепче стали. И вдруг — громкий хруст. К счастью, не моего горла.
Голова Каина дёрнулась в сторону, когда что-то огромное и мохнатое врезалось в него сбоку, сбивая с ног, и вгрызаясь в руку, в которой он меня держал, гигантскими клыками. Пальцы Каина разжались, и я рухнул на пол, кашляя и хватая ртом воздух.
Огромный волк, весь покрытый старыми шрамами и с бешеным огнём в глазах, терзал Каина, мотая его по полу, как тряпичную куклу. Упырь ревел, пытаясь отбиться, но дух-хранитель не отпускал. Не думал, что Пескоройка вообще на такое способна. Похоже, что она воспользовалась способностью кого-то из предков, как бы не самого прародителя.
Каин зарычал, пытаясь стряхнуть волка, но дух-хранитель вцепился в него мертвой хваткой. Их схватка превратилась в жуткий танец — упырь метался из стороны в сторону, пытаясь вырваться, а огромный волк не отпускал его ни на секунду. Я только слышал, как хрустят кости Каина под огромными зубами волка.
Я думал, что зверюга подобного размера играючи отгрызёт руку упырю. Но не тут-то было! Похоже, что чертов вурдалак был вылеплен из очень крутого теста, замешанного Создателем на земном прахе[1]. Невзирая на раны, наносимые ему гигантским волком, он всё еще пытался сопротивляться, даже сумел встать на ноги.
Я поднял с пола оброненный ранее меч, и тальвар вновь вспыхнул в моей руке голубым пламенем. Я еще не успел им взмахнуть, как из темноты выпрыгнул дедуля. В одной руке — старая выщербленная секира, но тоже не простая — просто полыхающая цветными переливами рун в магическом зрении, в другой — свеча, пламя которой горело холодным синим светом. Нахрена моему мёртвому дедуле эта свеча, и куда он её собрался засунуть грёбаному вурдалаку, я так и не понял.
— Довольно! — прогремел голос старика, и в тот же миг свеча в его руках ослепительно вспыхнула.
Каин взвыл, зажимая глаза, и даже дух-хранитель на секунду ослабил хватку, отпрянув от внезапного света. Ну, и мне основательно досталось — я на мгновение ослеп, но особой боли не ощутил. А вот Каину, видимо, основательно зенки-то «пропесочило» — вон как тоскливо подвывает, ублюдок!
Проморгавшись, я увидел, что мой старикан двинулся вперёд, будто сквозь сопротивление невидимой стены, а потом взмахнул секирой. Каин успел только обернуться на свист рассекаемого воздуха (зрение у него так и не восстановилось), но топор уже вошёл ему в шею с влажным чвякающим звуком, будто мясник на рынке рубит сырое мясо.
Я думал, что мертвец наконец-то отчекрыжит голову упырю, но топор дедули вгрызся в шею примерно на треть. Упырь заревел — но теперь его крик звучал уже не злобно, а с какой-то почти человеческой болью. Черная кровь брызнула фонтаном, но Каин лишь упал на колени.
— Ты опять забыл свои клятвы, Каин! — громогласно заявил старикан, силясь выдернуть своё оружие, застрявшее в шее вампира, словно в бревне. Но сил у него на это явно не хватало. — Жду не дождусь, когда же сдохнешь окончательно!
Каин медленно поднялся, его тело дрожало, но теперь уже не от ярости, а от боли. Наконец-то мы его основательно измотали. Он смотрел на Вольгу Богдановича, на меня, на Пескоройку в образе огромного волка, и в его глазах мелькал едва уловимый страх и уважение.
— Я не мог иначе… — просипел Каин, поднимаясь с колен.
Упыря шатало, но он был еще весьма опасен. Возможно, что мы все тут
