— Шансы, что робот рванёт именно за нами, а не за десятком других целей, малы, — обронил мой усатый спаситель. — Роботы избирательны и предпочитают выполнять свои задачи с максимальным КПД. Так учил нас капитан, как помню.

— Отменив танковые биатлоны и военно-полевые учения, мы сами себя разоружили, заменив их робо-воинами! — в сердцах бросил я.

Пожарник посмотрел на меня, но ничего не сказал, быстро орудуя с рычагами. Наверняка, вместо него здесь тоже мог сидеть робот, освоив эту нехитрую манипуляцию… но не сидел.

Глядя на бывшего служаку, что предпочел гореть, чем сидеть на пенсии, я никак не мог понять, сколько ему лет: тридцать? Сорок? Пятьдесят? Вряд ли больше или меньше. Люди вообще странные существа. Одни в двадцать выглядят на сорок. Другие молодятся, как академик. А ещё всем периодически обещали бессмертие или хотя бы крио-сон с обратимым процессом.

Обещали, но никак не вводили, постоянно двигая тему «сладкой пилюли» на год-два вперёд.

— А где… ваши напарники-пожарники? — неожиданно для себя спросил я. — Вы их бросили? Или… убили? Да? Убили, как свидетелей?

— Что ты несёшь, убогий? — возмутился пожарник. — Кого я мог убить, если я один человек в отряде?

И вот на этом моменте вся уверенность испаряется.

— Как… один?

— Всё остальное делали эти сраные роботы, мать их: разведка, заправка, господство в воздухе, — объяснил он. — Меня оставили в отряде для ублажения профсоюзов. Должны же были хоть кого-то показывать проверкам. Не всё же цифры с отчетами. Иногда и живую харю приятно видеть. Хоть и удалённо.

Если бы я мог, то победно бы посмотрел на Невельского.

«Я же говорил, что он может быть не виноват!».

Но Невельского рядом не было.

— Ская можно остановить, — продолжил усач. — Но кому? В этой боевой цепочке он и его напарники уничтожили немало звеньев. А без БПЛА «Птеродактиль» Армата не видит целей дальше собственного носа. Как без поддержки тяжелых БМП Т-15 и САУ 2С35 «Коалиция-СВ» потеряла в манёвренности и огневой мощи. А вертолёты? Где ударные вертолёты?

— Небо больше нам не принадлежит, — вздохнул я. — И, если не попадем к Ангаре, не будет принадлежать и земля… Вы же не только пожарник?

— Служил танкистом. Ещё до того, как стало модно сидеть с джойстиком в кабинете, управляя всем полком дистанционно из штаба, — ответил он и протяжно выдохнул, словно скучая по тем временам. — Так на кой ляд вам эта Ангара? Тянет утопиться в реке напоследок?

— Полагаю… это военная тайна.

Пожарник посмотрел на меня, усмехнулся и кивнул.

— Тот старый… он же важная шишка, да? Шелупонь от важных людей я сразу отличу. Ты вот — шелупонь. А он — птица иного полёта. Аристократ. Из тех, кто в лесу не серет без особой необходимости. А вот другим на голову — пожалуйста.

Пожарник был прямолинейным, как доска и бестактным, как эксгибиционист на площади в день города. Но говорил он как есть. И этим вызывал улыбку. Ведь мыслили мы в одном направлении… Только разными образами.

— Он учёный, который может помочь разобраться с роботами, — подсказала «шелупонь», ужасаясь насколько точны предположения постороннего человека.

— Так учёные и создали этих роботов. Инженеры-строители, мать их, — пробурчал напарник. — Хотя, дать роботам поджопника — это дело. Ты это, бутылочку-то мне открой и закуски сообрази, пока двигаемся.

Похоже, это становится тенденцией.

— А куда ты двигаешься? — бросил я хмуро, справляясь с приказом усатого танкиста.

— Я попытаюсь придумать, как нам попасть за Никольское раньше, чем военным. Молодые дерзкие, значит — дебилы. Малышку мою вон поцарапали, — он кивнул на вмятины в кабине, которые я раньше не заметил за коробками. — Надо вырвать из лап военных этого твоего важного старичка.

— Не думаю, что ему будут чинить препятствия.

— Это дело десятое. Главное, больше не попадаться им на глаза. Молодые столько наворотят, что потом не отмоемся. Давай так… Мы сейчас срежем через лес и выиграем немного времени. Я выброшу тебя у села и буду ждать дальше по дороге. Вырветесь — прокачусь с вами до Ангары. Нет — поеду своей дорогой, а о вас буду помнить… — он отхлебнул виски из бутылки, поморщился и довольно улыбнулся. — … добрым словом.

Я взялся за голову.

Вот так задачка! Идти в пылающее село без оружия под условиями атаки боевого робота мне совсем не улыбалось. Но дело есть дело. Да и счётчик Гейгера на плече молчал. Его вполне устраивал северный ветер.

Высадив меня неподалеку от дороги, СПМ рванула на север. На прощание от пьяного усача остался ручной компас. Подарок.

Ещё в моих карманах был фонарик, швейцарский нож, зажигалка и куча полезной мелочи. Но я понятия не имел, как с помощью этого создать оружие, чтобы освободить «большого начальника». Да и где его искать по всему селу без навигатора? Забраться куда повыше разве что?

Широкие улицы, дома вдоль дорог и на отшибе. Или что тут? Городок? Посёлок городского типа? Нет, не дорос… Теперь и не дорастет.

Ветер стал просто пронизывающий. Но кусал лишь лицо, бил по ушам. Зимний костюм хорошо держал температуру. А пройдясь с километр пешком, я согрелся. Расстегнул куртку, снял шапку. Тренировка поневоле. Ноги слабые, отдышка. Нет, надо было что-то делать с ожирением ещё в том мире. Держал бы себя в руках и в этом мире мог бы легко пробежаться. Но Сверхсущество породило нас в этой Вселенной без возможности перемотки. Что имеем, то имеем.

В Никольском были здания общего пользования, и все они располагались в центре поселка. На окраине разместились подворья и лесопилки. По обилию военной техники, брошенной у одной из них, тентам и армейским палаткам, одно стало точно ясно — военные решили обосновать на северной лесопилке свой штаб.

Они прибыли ещё вчера, перебрасывая уцелевшие силы из-под Красноярска, пока мы прорывались из Новосибирска. Выходит, ночка была не из тихих. Неудивительно, что все на взводе. Это уже другой мир. Жёстче и бес компромиссов.

Идя вдоль дороги, я видел обилие солдат и перепуганных местных, которые не знали, что делать. Бросать всё нажитое вместе с частными домами и убегать от пожара? Или остаться и защищать всё нажитое от внимания военных?

Северный ветер дал передышку, отгоняя дым на юг. Пламя огня, что пришло из леса с юга и, судя по всему, перебиралось с дома на дом всю ночь, и постепенно охватывало всё село теперь остановило продвижение, давая эту нелёгкую возможность выбора.

Чем ближе приближался к центру поселка,