— Как звать-то тебя, мил человек? — спросил Невельской, даже не подумав отказаться от предложения.

— Шура, — отозвался пожарник, и оба посмотрели на меня с немым вопросом «третьим будешь»?

Я покачал головой:

— Нас накормили. Я лучше… трезвым поведу. И так голова кругом. Роботы, конец света, осознание собственной беспомощности и беспросветной тупости.

— Тупости? — хохотнул Шура. — Наплюй и выпей. Все мы занимались по большей части какой-то херней для вида. Так жизнь и пролетела. Мало вина и женщин, много условностей. А что в сумме? Вспомнить нечего.

— Давай я лучше антирадин принесу. Нам дали. Его, наверное, с алкоголем нельзя. — я вопросительно уставился на Невельского.

— Поздно. Сутки прошли, — констатировал академик и приподнял стакан. — Твоё здоровье.

Испугался, что стаканы не встретятся. Это же самая древняя традиция!

Но оба без дальнейших споров соприкоснулись краями и осушили посуду, закусили со скатерти на полянке. Невельской тут же продолжил диалог:

— Кстати, по части Ангары. Шура, есть предложение. По моим расчетам, нам понадобится твоё дизтопливо.

— Зачем? — глухо спросил он.

— Как зачем? На обмен, — сказал я. — Еда, топливо и алкоголь у тебя, конечно, есть. Но нет оружия и обмундирования на зиму. Как насчёт «ратника-12» с экзоскелетом? Автомата и аккумулятора? Сможешь заряжать от генератора в своём танке. И патронов подкинем. Охотиться по лесу будешь. Тем можно долго жить. В ратнике даже часы со встроенными датчиками температуры есть!

Ощущение, что язык живет своей жизнью, воспроизводит глупые лишние слова, совсем не задумываясь об их смысле. Я словно наблюдал со стороны за собственными словами. И было стыдно за эти пустые предложения. Можно что угодно обещать человеку, когда он обречен.

«Он облучился. Что ты несёшь?» — спросил устало мозг, и я замолчал.

— Разумно, конечно. Но не думаю дожить до зимы, — усмехнулся Шура. — Давайте лучше так. Я вам помогу, а вы меня… достойно похороните.

— Наливай, — кивнул Невельской, взгрустнув.

Кивнул и пожарник. И больше не стал чокаться. Снова выпил залпом стакан и лёг на скатерть, глядя в небо. На прощание пробурчал, давая установку:

— Ребята, я буду ждать вас в посёлке Рыбное. Моя малая родина. Говорят, где родился, там и… пригодился. Хотя бы на удобрения. Так что встретимся у реки.

Я посмотрел на его правую руку, где уже не было перчатки. Золотое кольцо блестит. Женат.

Были ли дети? Кто знает? Верно, все остались в Красноярске, раз пьет беспробудно. Водка льётся как вода для тех, кому уже слишком тяжело дышать в этом мире.

Повисла тишина. А через несколько секунд он уже храпел. Со стороны казалось, что это здоровый храп здорового человека. Но мы-то знали, что внутри организма уже происходили необратимые процессы.

Академик оставил второй стакан не тронутым.

— Не буду пить, не чокаясь, — сказал он, вздохнул и поставил обратно на скатерть.

Со стороны это выглядело, как будто знал свою меру.

Со стороны даже казалось, что пожарник алкаш. А выходило, что он заглушал боль потери и страх перед смертью. Как вскоре будет заглушать боль умирающего в конвульсиях организма. А мы будем подавлять — память о нём.

— Почему Рыбное? А как же Лесосибирск? — всё же не понял я.

Мысли разлетелись, как этот самый пух-волосы по ветру.

— Он всё правильно сказал. — ответил Невельской, с трудом поднимаясь. — Ему в город ехать не надо. Это нам выбирать. А он встретит нас выше по течению, нагнав. Срежет путь. Так обоим не придется ждать. Время дорого.

— Чего выбирать? — снова не понял я. — И что за «белый дракон»? Мне любопытно!

— Заткнитесь, Карлов… Просто заткнитесь.

Академик молча дошёл до внедорожника, сел на место пассажира, пристегнулся и в ту же секунду захрапел, оставив все вопросы на потом.

Зачем тратить слова на придурка, который никак не может включить голову и начать думать?

Глядя на спящего, я невольно обронил:

— Да как у вас это получается⁈

Глава 9

Замена и калибровка

В голове стояла пустота. Облученный пожарник стоял перед глазами. Сожаление наполнило глаза влагой. Вроде бы совсем не знакомы, а вроде теряешь кого-то родного. Совместная погоня по лесу сблизила, проникла к человеку.

Сколько хороших людей померло одномоментно вчера? Сколько умрут в ближайшее время? Источник этой неприятности сидел рядом, храпел, а у меня не хватало духу оборвать его жизнь. Полный загадок и знаний, академик манил как молодую монашку секс. Познала так мало, а была так юна. Как мой разум.

Я мало что понимал из последнего разговора. Просто поехал на север по дороге второстепенного значения 04к-307, как гласил придорожный знак. Как же мне не хватало дополненной реальности, чтобы подбирать маршрут без сомнений. Хватило бы и простого проектора на лобовом стекле. Мы слишком доверяли подсказкам гаджетов, и слишком мало — себе.

Село Талое едва не сбило с верного направления: здесь был перекресток с тремя дорогами. Но я помнил наказ академика не ехать на юг, чтобы не греться в теплых радиационных ветрах. А дорога на северо-запад была настолько плохого качества, что подводила к факту — долго не продлится.

Оставалось лишь продолжать ехать на северо-восток. И очень скоро проскочил почти безлюдное село Борск и выехал к главной дороге Р-409, которая и вела от Красноярска на север в сторону Лесосибирска.

Новая трасса областного значения была на порядок лучше: плотный асфальт, яркие разметки, указатели, вывески. Здесь же, словно дополненной реальностью были дорисованы брошенные фуры без топлива, разбитые автомобили по кюветам.

Камеры фото-видео-фиксации и скоростные радары на солнечных панелях, то ли отображающие скорость транспорта, то ли передающие Ное наше местоположение, казались промежутком между тем, старым миром и новым. Вот они ловят правонарушителей, а вот прописывают теги над нашими головами для целеуказания беспилотным летательным аппаратам, чтобы серия кассетных мини-бомб прервала человеческие жизни.

Я долго предполагал увидеть дроны наблюдения над трассой, но тёмно-серое небо было пустым. Разрядились? Логично. Где ей теперь заряжать свои игрушки? Низкие, плотные тучи позволяют работать солнечным батареям едва-едва.

Храпящий учёный на соседнем сиденье окончательно сбил восприятие прошлого мира. Если раньше единственным желанием было не попасть в ситуацию антихайпа, когда над тобой смеются во всех социальных сетях, активно комментируя и лайкая по видео-хостингам твои нелепые сообщения или глупые поступки, то теперь понятие «осуждение обществом» сместилось до десятых-двадцатых позиций.

Фактически, теперь имело значение лишь то, что скажет человек рядом. А этот человек безмятежно спал и плямкал губами, как будто посасывал