в овраг. В один момент произошел забавный случай. Было уже поздно и темно, но он очень хотел показать, как продвигаются работы. Мне не слишком хотелось идти, пока я не заметил издалека на что все это похоже. На месте стройки светил мощный прожектор – там еще не успели наладить нормальное освещение, а к нему возвращались от оврага строители, относившие какой-то мусор. Они освещали себе путь фонарями, а я видел… Знаете, как те картины, где деревенские жители, зажигая факелы, бросаются в лес чтобы найти чудовище, терроризирующее село. Свет прожектора казался пожаром, охватившим лес. Меня это так впечатлило, что я остановился и долго смотрел на эту картину. А утром, Лора, все камни оказались на месте. А прожектор разбит, как и головы сторожей. И я искренне рад, что вы и Малик отделались от этого опасного дела вовремя.

По спине пробежал холодок. Я хотела сказать что-нибудь на это, но не могла подобрать слова.

– Я слышал, – сказал вдруг более живым тоном Кирик, – что вы повздорили с преподавателем по истории религий и даже как-то необычно угрожали ему. Сути я не понял, но восхищен вашей смелостью. Ваш диплом зависит от него куда больше, чем от меня.

Я облизнула засохшие губы.

– Мирон Захарович…

– Да, Лора? – таким голосом обычно просят уйти.

– Вы действительно читали мою курсовую работу?

– В общих чертах.

Я подошла ближе.

– И вы даже помните мой первый вывод?

– Ни одна из современных религий не говорит об иллюзорности мира. Вы об этом? Это спорно, но я согласился с вами лишь потому, что отчасти вы правы. Но и очень небольшое количество древних учений говорит об этом. Преимущественно религия работает с воспринимаемой, а не иллюзорной реальностью.

– Хорошо. Но если бы реальность могла изменяться, трансформироваться, разрываться. Насколько вероятно то, что кто-то положил бы одно из этих явлений в основу своего учения?

Кирик снял очки и потер пальцами глаза.

– Я преподаю веру в богов тридцать пять лет и не верю ни в одного из них, Лора. Потому что не видел их. И надеюсь, что не увижу еще долго. То, что вы сказали мне только что, имеет для меня метафизический смысл, но слышится полной ахинеей. Если вдруг что-то подобное вы видели или слышали, с этим не ко мне. Думаю, тут нужны специалисты другого рода.

Я улыбнулась и понимающе качнула головой.

– Вы забыли свой листок, – донесся голос Кирика, но дверь закрылась и обрезала последнее слово.

***

Я оставила «лягушонка» на парковке университета. Чувствовала предательство со своей стороны, но сейчас совсем не хотелось показывать Эхо – кто бы он ни был и если он следил за мной – все места, в которых я бываю. Одно из них вполне можно использовать как убежище, если ситуация будет совсем критической.

Найти такси в центре совсем несложно. Стоило вызвать машину агрегатора и постараться сэкономить ту небольшую стопку, которая нашлась в конверте, но куча нюансов заставила искать частника.

– Вы не указали адрес, – сказал водитель.

– Я его не знаю. Парикмахерская я центре. Я покажу.

Он пожал плечами и тронулся.

– А вы знали, что крутящиеся штуки с полосками у парикмахерских – это стилизация под бинты? Когда-то давно парикмахеры промышляли тем, что зашивали раны, а бинты просушивали на улице.

Я ответила не агрессивной и самой милой улыбкой, которая нашлась в арсенале по такому поводу. Не могла понять, он флиртует со мной или делится информацией, но судя по тому, что смотрел он на дорогу, а не в зеркало заднего вида – скорее второе.

– Красные ленты – понятно, но к чему же тогда синие? – сказала я.

– Это изолента. Еще они чинили роботов.

Я не выдержала, рассмеялась.

Парикмахерская встречала яркими лампами, свет которых пробивался сквозь стекло. У дверей стояла машина, припаркованная слишком близко к тротуару.

– Черт! Можете убрать шашечки?

Водитель не стал задавать вопросы. Выполнил просьбу.

– Тут недолюбливают такси? – уточнил он.

– Нет. Пусть выглядит так, будто меня привез парень. Помашите мне рукой на прощание, а я вам за это заплачу.

– Какой стыд. Думаю, такое я с удовольствием сделаю абсолютно бесплатно.

Он еще и посигналил мне вслед. Я улыбнулась. Оксана открыла передо мной дверь и королевским жестом пригласила внутрь.

– Догадка номер пятьдесят – ты спуталась с таксистом.

С прошлого посещения волосы еще не успели хоть сколько-нибудь отрасти. Мне требовался чай и беседа, а Оксана утверждала, что маска на волосы тоже не помешает. Но чай заварила. Когда появился из подсобки Валера, я уже расположилась в кресле и пыталась отвлечься от его неприятного присутствия. Но чувствовала, что липкий взгляд то и дело скользит по моим голым щиколоткам и полоске кожи между джинсами и кофтой.

– Привет, – сказал он.

Я только кивнула. Оксана улыбнулась. Она всегда радовалась хоть какой-то коммуникации между нами, возможно догадываясь, что не все так гладко, как хотелось бы. Я надеялась, что он раскланяется и быстро уйдет, но Валера не уходил. Напротив, ушла вглубь подсобки Оксана, обнаружив на коробке с маской не то, что требовалось. Я прикрыла глаза, но лучше не стало. Я слышала, как он подсел ближе. Широкая ладонь слегка коснулась моей коленки.

Мне захотелось вскрикнуть, завизжать как в детстве, обложить его матом, но слова застряли в горле.

– С ребятами на выходные едем в одно уютное место. Ненадолго, можно сказать на разведку. Заскучаешь – подъезжай.

Крупные пальцы скользнули по моему карману и сунули внутрь что-то шуршащее.

– Оксан! – крикнул он, видимо для того, чтобы не закричала я. – Мне нужно ехать. Скажи, что купить и во сколько тебя забрать.

Я слышала, не открывая глаза, как семенят ноги на каблуках. Потом два коротких чмокания. Когда звякнул колокольчик и закрылась дверь, я облегченно выдохнула.

– Подруга, что с тобой? – махровое полотенце промокнуло мне лоб, и я открыла глаза. – Ты что-то вся напряженная как нерв.

– Даша в больнице. Дима тоже.

– Так, – она натянула перчатки. – Судьба придурка мне мало интересна, а с дочкой что?

Я набрала побольше воздуха в легкие, чтобы неторопливо и как можно спокойнее все рассказать, но почему-то заплакала.

9.Малик: пустые лица

Я не ожидал увидеть Лору утром у себя на пороге. Возможно, она и предупреждала о приходе, но включать телефон раньше десяти утра привычки я не имел. Она выглядела растрепанной и немного растерянной, к ее ноге жался ребенок с оранжевым рюкзачком.

– Видимо Даша, в существование которой я не верил, но ты решила