Для меня большая честь, что на исходе жизни появилась возможность снова повстречаться с тобой и пообщаться, пускай самое незначительное время.

Какой бы тяжёлой ни была дорога впереди, прошу – не оставляй надежды. В будущем мир принесёт нам ещё столько всего замечательного, гораздо более фантастичного, чем вся эта научная фантастика, и гораздо более прекрасного, чем любое Небесное царство, которое мы можем себе вообразить.

Заранее благодарна за ответ.

Очень, очень жду твоего ответа.

С уважением, X

4 июня 2077 г.

Дрожащими руками я ввела адрес: «Xiaoding2007@Tmail.com».

Нажала кнопку «Отправить», положив начало затяжному ожиданию.

Так и осталась я ждать.

Как утомительны летние ночи.

1

В ожидании прошёл весь июнь, а я так и не получила ответа.

Возможно, моё послание заблокировали админы. Может, я нарушила какие-то правила по пересылке информации во времени. Или во время пересылки в спутанной как паутина системе произошёл сбой. Или, возможно, письмо моё легло в единую кучу со множеством других и ещё не дождалось того дня, когда его откроют.

Дождь лил две недели с лишним. Только в июле наконец-то распогодилось, и на гранатовом дереве за окном снова запели цикады. Единым пучком расцвели ярко-красные бутоны. Под лучами пленительного света дня я стала выхватывать новостные сюжеты семидесятилетней давности.

Это было непросто. Столько лет веб-ресурсы менялись, обновлялись, ломались. Данные утрачивались, сжираемые вирусами, и выстраивались заново из осколков.

Оставшиеся с того времени материалы можно было по пальцам пересчитать. После долгих поисков я, к своему удивлению, не обнаружила никаких материалов, которые свидетельствовали бы о том, изменился ход истории или нет.

Возможно, из-за моего вмешательства мир уже раздвоился. И, вероятно, в этом, моём, мире тот круглолицый, пухленький мужчина средних лет уже перескочил роковой миг в июле 2007 года и продолжил жить счастливо, работал, зарабатывал, писал, иногда публикуя труды, которые вызывали всеобщее восхищение, и так до истечения жизни.

Или же этот человек обернулся котом Шрёдингера и теперь колеблется меж двух противоположных состояний в ожидании прибытия более основательного наблюдателя.

«Нет, это уж фантастические бредни», – подумала я с горькой улыбкой в свой адрес. Время – та ещё загадка, и за всю жизнь её не разгадаешь.

Такова и смерть.

Я снова села за компьютер, открыла аккаунт Tmail и ввела в поле получателя: «Xiaoding2006@Tmail.com».

Воды реки Мило обтекали меня, закручивая в себе и унося в далёкое прошлое воспоминание. А я, подобно одинокому рифу, стояла посреди этого потока, окутанного плотным, непробиваемым туманом.

Добрый день, уважаемый господин Сяодин, – вывела я трясущимися пальцами. В ушах звучали строки Хаусмана:

Издалека, от вечера и утра,

А равно неба на двенадцать ветров,

Дух жизни для слияния в меня

Прибыл сюда. А вот и он – я.

И на единый вдох я задержусь,

Прежде чем распасться вновь, —

Возьми меня за руку и скажи,

Что у тебя на сердце…[32]

– Время, – пробормотала я, вглядываясь в колыхавшиеся в солнечном свете тени гранатового дерева, – так много времени осталось.

– И мне его довольно, – отозвался издалека с улыбкой знакомый голос.

Конец

Август 2007 года

От автора

Я никогда не писала писем Сяодину. Я только по воле случая пересекалась с ним пару раз. Посредством нескольких ничего не значащих коротких сообщений кое-как затесалась к нему на форум, один раз прислала свой материал. Мне не посчастливилось поговорить с ним о сочинительстве, о бытии, о времени и научной фантастике, о жизни и смерти. Тот он, которого я знаю и воображаю себе, – дядечка среднего возраста, человек простодушный и надёжный. Если кто-то действительно писал ему, обращаясь за наставлениями, то могу вас заверить – он добросовестно отвечал на сообщения. Благодаря изумительному таланту и прекрасному чувству юмора он в нескольких бесхитростных словах мог выразить что-то особо проникновенное. На тысячу читателей приходится тысяча Гамлетов. Вот я и описала того Сяодина, который остался в моем сердце. Не более и не менее[33].

И я хотела ещё заметить, что сон из последнего письма – подлинный. Летом 2007 года я постила его у себя в блоге. Главное имя я скрыла за чёрными квадратиками. Тем самым в сообщение закралось ощущение гнетущей тишины, и читателям это не понравилось. Я просто не хотела приводить имя. По крайней мере, тогда мне казалось, что это было не к месту.

Тот сон я до тех пор не могла поведать посторонним. Только собиралась произнести его имя – у меня непроизвольно сжималось горло.

Повесть я начала писать в июле 2007 года, сочиняла её урывками целое лето и целую осень и, наконец, отправила в журнал Science Fiction World. Я терпеливо ждала, пока история, которую младший редактор раскритиковал и назвал слишком «литературной», слишком печальной, требующей от читателя слишком большого бэкграунда, не прошла наконец скрупулёзную проверку у главного редактора, господина Яо. И не подумала бы, что официально моя история увидит свет, когда на дворе будет октябрь уже 2008 года. В тот заветный день я, проходя по дороге мимо газетного киоска, привычно задержалась и вытянула шею, чтобы прочитать названия публикаций. На глаза сразу попалось: «У реки Мило». Мне тут же показалось, что я вижу сон.

И ещё хочу сказать вот что: несмотря на то что по большей части я сочиняю, будто играю в игру, только эта повесть далась мне так мучительно, так тягостно, и только её я неизменно хотела увидеть в печати. Слова, хранившиеся в глубине сердца, с трудом обратились в текст, и я не хочу, чтобы они рассеялись по ветру, я хочу, чтобы как можно больше людей их услышали или прочитали. Я себе напоминаю скитающегося по свету артиста XVIII века. Сажусь я на улице и запеваю мою бесхитростную песенку на три гроша. Люди добрые, спешащие мимо меня, я для вас пою и, надеюсь, вы меня услышите.

А потому прошу вас: читайте медленнее, не стоит наспех пролистывать повесть, устремляясь к самому концу, не надо спешить, мне не хочется, чтобы мой скорбный труд был стремительно предан забвению.

А тем из вас, кого моя история тронет, я хочу сказать, что нам нужно делиться подобными воспоминаниями и чувствами, такая эмпатия многократно важнее моего сочинения. Писать в одиночку подобные сюжеты в глубокую ночь – занятие сиротливое и даже отчаянное. Река времени течёт стремительным потоком, убывая без остановки, и всё, что я могу сделать, – сесть посреди этой реки