Стояла ночь, но и днём здесь трава не бывает зеленой. Она выглядит, как земная прошлогодняя, если живая, или становится серой, если увядшая, но и в той и в той есть едва уловимый коричневый оттенок. Здесь всё коричневое и однообразное. Монохромное, словно смотришь через цветное стекло, которое все цвета превращает в оттенки одного. И если стекло коричневое, то и всё вокруг становится коричневым, хотя именно коричневого цвета не так уж и много. Но впечатление именно такое, словно смотришь сквозь коричневое стекло.

Кроны деревьев и кустарников почти черные. Если не пасмурно, что здесь редкость, и они хорошо освещены, то сквозь черноту проглядывает очень темно-зеленый, но при приближении или когда берешь листья в руки, они темно-серо-зеленые, а чёрным переливаются, если не сухие. Засохшие листья — серо-коричневые и всё затянуто тенётами, очень тонкими, легко рвущимися, грязно-серо-зеленоватого цвета.

Небо, если без различимой облачности, можно сказать, что и голубое, но слегка отдает ржавой рыжиной и не понятно, это снизу так подсвечивает или сверху, от Сура, не такого яркого, как Солнце, но всё же больше жёлтого, чем красного. Может, это из-за почвы и пыли от неё, поднимаемой ветром. Почва здесь по большей части коричневатого оттенка — не знаю, из-за чего…

Вояки, один за другим, двинулись влево, в сторону ближайшего холма, образовав редкую цепочку. Я почувствовала прикосновение к плечу и обернулась. Командир мотнул головой: «Иди!» Глаз за щитком не видно. Пройдя метров двадцать, я услышала, как за спиной усилился рокот вертолета, и оглянулась. Вертолет чуть поднялся над травой и тут же двинулся вперёд, набирая скорость и высоту. Когда через несколько секунд я оглянулась снова, он уже развернулся и быстро удалялся, унося с собой шум, а в той стороне, где он стоял, загораживая обзор, километрах в пяти угадывались горы, но живости пейзажу это не прибавило.

Добравшись до деревьев на склоне холма, мы остановились. Командир группы отправил двоих бойцов в дозор — одного вправо по холму, другого выше.

— Осмотрись с вершины, — сказал он.

Боец кивнул и исчез среди деревьев.

— Коля, поставь флажок, возьми координаты. Маяк не оставляй, сделай зарубку вон на том дереве, зафиксируй на планшете.

В камуфляже и с опущенными щитками они все для меня выглядели одинаково.

— Тебя как зовут? Стрекоза? — обратился командир ко мне.

— Нет! Смирнова Татьяна.

— Я Олег, позывной Бур. Это Немец, это Лось, там Жека, наверху Зять, справа Тагир. Запомнила?

Я пожала плечами.

— Вас не различишь…

Олег-Бур хмыкнул.

— У меня рюкзак синий, неуставной, а у них оружие разное и навьючены по-разному… — улыбнулся он и спросил. — У тебя как обувь? Пройдешь десять километров?

Я посмотрела на свои берцы и снова пожала плечами.

— Они у меня тесные немного, чтоб меньше казались, — сказала я.

— Если немного, то ничего, — снова улыбнулся Олег. — Разносятся. Ну-ка, покажи наших подопечных.

Я стала открывать чемоданчик, держа его на весу.

— На землю положи, — сказал Олег. — Сама на коленки, так удобней.

Я чувствовала себя не в своей тарелке и толком не понимала, что происходит. На моей практике лишь раз в зону посылалась оперативная группа, чтобы вывезти застрявших там людей. Это были трое рабочих с коммерческой платформы «Тихая» — у них сломалась машина в двух километрах от границы зоны. Вертолет по показаниям мониторинга направили в нужное место, и быстро и без происшествий спасатели их эвакуировали. Потом и машину их на буксире притащили.

В этот же раз всё было не так. Во-первых, с нами не было медика. Во-вторых, как я поняла, вертолет высадил нас не рядом с беглецом и его сепом, а в каком-то другом месте, удалённом от цели как минимум на десять километров, судя по вопросу про обувь. В-третьих, мои шестеро спутников не были похожи на спасателей, скорее наоборот, и их совсем не спасательский вид, капитанские нашивки Олега и оскаленная пасть медведя на шевронах не очень-то успокаивали. В-четвёртых, они наверняка знают, что это за беглец, а я не знаю. И в-пятых, я чуяла, это всё может плохо кончится.

Зачем меня вообще взяли? Стрекозами управлять с помощью своего чемоданчика я не могу, а, значит, не могу обеспечить для группы получения такой информации, какой они от тех же стрекоз не могут получить сами через центр мониторинга нашей базы. А если, как говорит майор, здесь ни стрекоз, ни трансляторов нет, то я со своим эмкаэром тут вообще ничего не увижу. Или они считают, что эта неизвестная стрекоза сама может на связь выйти?..

Пока я думала и прикидывала, Олег внимательно смотрел запись.

— А если, как вы его называете, беглец от стрекозы скроется, например, зайдет в какое-нибудь здание, она улетит? — спросил Олег.

— Если что-то привлечёт её внимание, то улетит. Иначе сядет или будет кружить поблизости, ожидая возвращения объекта наблюдения.

— Долго?

Я пожала плечами:

— До темноты или до непогоды — сильного ветра или сильного дождя. Только здесь же не бывает ни настоящей темноты, ни непогоды…

Олег проигнорировал мой тон.

— А что может привлечь её внимание и увести?

«Ага, так вот зачем я им нужна! — догадалась я. — Я знаю повадки стрекоз, а они не знают».

— Ну, привлечь её может всё что угодно. Дым на горизонте, сильный шум, что-то типа обрушения или взрыва, целенаправленное движение… Движение, а не шевеление травы или качание веток…

— То есть, её может и перекати-поле отвлечь? — спросил Олег, пристально глядя в экран.

— Что такое перекати-поле? — ехидно поинтересовалась я.

Не было здесь никаких перекати-поле.

Олег чуть заметно ухмыльнулся:

— Не важно.

Я тоже ухмыльнулась — думает, я не знаю, что такое перекати-поле.

— За перекати-поле не полетела бы. Мы же их подстраиваем, учим различать, на что нужно смотреть, а на что можно не отвлекаться.

— Ясно, — снова сказал он. — А если вот она следит за двумя, а они разошлись в разные стороны, она за кем пойдёт?

— Ну, в данном случае, пошла бы за человеком. А если это были бы два человека или два сепа, то не знаю, много нюансов.

— А других своих она может позвать?

— Нет, — сказала я. — Иначе бы они все рано или поздно вместе слетелись. Не общаются они друг с другом. Им, собственно, даже запрещено близко друг к другу находится.