Во время консультации психолог может выступать в роли непредвзятого слушателя и надёжного собеседника, а иногда от него требуется более деятельное участие в разрешении проблемной ситуации. Иногда важнее рациональный подход для решения проблемы, а порой важнее эмоциональный интеллект.

Машины не способны понимать человеческие эмоции, но всё же могут научиться справляться с проблемами, связанными с эмоциями, примерно так же, как машина, не понимающая, что такое поэзия, может написать неплохой сонет. С этой точки зрения, машины вполне способны выполнять функции психолога, потому как психоанализ изначально зиждется на вере в то, что человеческие эмоции можно эффективно проанализировать.

Тем не менее иногда стремление к решению проблемы само по себе становится её причиной. Взять хотя бы бессонницу, она часто возникает из-за того, что человек слишком хочет спать; обращаясь за помощью к психологу, он на самом деле пытается реализовать желание «хочу спать». Машина может сказать пациенту: «Вы не можете заснуть, потому что слишком хотите спать, просто успокойтесь». Но установка «успокойтесь» не решает парадокс «слишком хочется спать, и поэтому я не могу уснуть», потому что «успокойтесь» по сути является тем же самым, что и «хочу спать».

Машина не способна справиться с этим парадоксом, и человек, привыкший к машинному мышлению, тоже не способен на это. Хотя можно вырваться из этого замкнутого круга, если признать саму проблему несущественной, забыть о причинах и следствиях. В чань-буддизме есть известные строки одного из патриархов, великого наставника Хуэйнэна[12]:

Просветление-бодхи изначально не имеет древа,

А светлое зерцало не имеет подставки.

Коли природа Будды всегда совершенно чиста,

То где на ней может быть пыль?[13]

Журналист: И последний вопрос. Вас не тревожит тот факт, что на месте психолога может оказаться искусственный интеллект?

Пациент: Ну, знаете, как бы это сказать…

Журналист: Мы не будем обсуждать, насколько это обоснованно и должно ли так быть. Просто скажите, вас это не тревожит?

Пациент: Если говорить о тревогах, по-моему, люди не более надёжны, чем машины, так ведь? Раньше мы не верили, что появятся беспилотные автомобили, не верили, что роботы смогут готовить еду или диагностировать людей и прописывать лекарства, но сейчас вряд ли найдётся человек, считающий это чем-то странным? Машины не будут водить в нетрезвом состоянии, не плюнут в вашу еду из-за плохого настроения, не станут назначать дорогие лекарства ради того, чтобы потом получить вознаграждение от производителя. Короче говоря, меня наличие машины на месте человека не тревожит.

Журналист: Но разве психолог не другое дело?

Пациент: По-моему, особой разницы нет. Раньше ведь люди протестовали против того, чтобы роботы диагностировали людей? Говорили, что роботы не смогут понять, что чувствует человек, не знают, что такое боль, что такое комфортная среда, но по факту никакого значения это не имело. Психологи ведь тоже диагностируют, просто методы у них другие. Главное, чтобы они понимали, что не так с человеком. К тому же, честно говоря, у живых людей тоже хватает эмоций и желаний. Если каждый день слышишь уйму неприятных вещей, это же в конце концов начнёт угнетать? Это тоже довольно бесчеловечно, если подумать.

Журналист: Значит, по-вашему, лучше передать это искусственному интеллекту?

Пациент: Зависит от результата, кто лучше сработает. Я уверен, что технологии не стоят на месте, и благодаря прогрессу рано или поздно так и случится.

Быть может, самый важный вопрос заключается вот в чём: живя в эпоху стремительного развития технологий, мы должны раз за разом переоценивать ситуацию, заново определять, какие задачи требуют участия человека, а какие – робота. Задачи, которые мы раньше считали непосильными для машин, роботы могут выполнять не хуже, а порой и лучше. В процессе развития мы, возможно, обнаружим, что «человек» на деле звучит не так уж и гордо, и поймём, что во многих ситуациях присутствие человека для другого человека совсем не обязательно.

Это может вызвать у нас тревогу или уныние, может привести к отчаянию, но при этом заставит задуматься о том, что значит быть человеком по отношению к другим людям. Совсем так, как во время консультации у психолога, когда мы копаемся в собственных эмоциях и мыслях, для нас этот процесс превращается в драгоценную возможность лучше понять себя.

Сегодня роботы так и не могут ответить на древнейший вопрос «что есть человек?». Значит, как бы всё ни менялось вокруг нас, нам придётся снова и снова возвращаться к оставленной две с лишним тысячи лет назад заповеди Дельфийского оракула:

γνῶθι σεαυτόν[14]

Апрель – июль 2015 года

В небесах

天上

Когда Хайди было пятнадцать, она одна жила на корабле.

Корабль был небольшой: всего метров пятнадцать от носа до кормы, и шесть от левого до правого борта. Небольшой, но крепкий, и всё необходимое для жизни в нём было. Он достался Хайди от родителей, десять лет назад они продали дом на острове, купили корабль и с тех пор втроём с дочерью жили там. Тесновато, конечно, было, но хоть не одиноко. Потом родители состарились и один за другим отправились доживать свои дни на остров, а девочка одна осталась внизу.

Раньше здесь был город под названием Сямынь. Так назывался и сам остров, который соединялся с материком тремя мостами. Но море с каждым днём поднималось всё выше, и Сямынь постепенно уходил под воду. Из нескольких сотен тысяч жителей города большая часть переехали, но некоторые так и не смогли с ним расстаться, поэтому жили на кораблях и лодках. Сперва воды было немного, и над морем всё ещё возвышались многоэтажки, похожие на острова из стали и бетона, между которыми курсировали лодки, а кто-то ещё пытался выращивать злаки и овощи на крышах домов. Потом город потонул окончательно, на сотни километров вокруг раскинулось лишь пустынное море, и семьи на кораблях потихоньку исчезли.

К юго-западу от Сямыня раньше располагался ещё один крохотный островок под названием Гуланъюй. Изумительная природа, приятный климат, множество симпатичных стареньких домиков, вековые деревья и диковинные цветы – этот остров привлекал туристов и славился по всему миру. Может быть, как раз из-за его красоты люди не могли позволить ему затонуть вместе с Сямынем, и тогда они подняли остров на воздух – тот круглый год парил в облаках, купался в солнечном свете и дождевой дымке, а все, кто