– От множества стран на планете остались руины, жители объединялись в одном городе, так наступил период великих городов. – Учитель монотонно и со вздохами утягивал нас в прошлое. Настоящее прошлое, не то, что внезапно накрыло меня посреди его рассказа. – В одном таком городе сохранились технологии и светлые умы, донесшие до остальных смысл равного счастья для всех. Работайте и живите, укрепляйте общество и существуйте спокойно, соблюдайте свод правил, одинаковый для всех, и все будете довольны. Долгое время жизнь восстанавливалась. Часто разрушительные войны становятся толчком к возрождению и расцвету. Расцвет наступил. Люди получили защиту, крышу над головой, очищенную воду, медицинское обеспечение, единый уровень доходов. Утопия стала близка как никогда. Но человеку скучно жить, когда все хорошо, когда все одинаковы. И люди, получившие доступ к развитой медицине, придумали, как выделиться. Наука позволила значительно сократившемуся населению жить дольше, а главное, качественнее с помощью изменения генетического материала. – Учитель приободрился, но лишь слегка. – Уберем ген алкогольной зависимости, ген умственной отсталости, уберем наследственные заболевания. Добавим катализаторов роста, чуть расширим возможности мозга, улучшим иммунитет. Как здорово быть лучше, чем тебя задумала природа! Но вернемся к тому, что людям всегда всего мало, если их не контролировать. В этот раз своим ведущим мотивом они выбрали моду. Моду на декорирование человека. Можете себе представить, по улицам ходили люди с золотой кожей и с горящими в темноте глазами!

Теперь уже заинтересовались все – перестали притворяться спящими, подняли головы.

– Процедура так и называлась – корректирование, занимались этим специалисты – корректоры. Процедуру проводили во время внутриутробного развития, старшие поколения подобные трансформации переносили крайне… эм… критически. Но с детьми все обстояло иначе, – учитель странно улыбнулся, – в них, – он не сказал «в вас», – будущее. И казалось бы, все прекрасно. Будущее одинаково красиво, здорóво и умно. Но мы снова и снова упираемся в человеческое нежелание спокойствия. Нашлись ярые противники декорирования. Общество разделилось на декоративных и стандартных. Вновь распад. Разделение привело к созданию особой зоны для стандартных. По их инициативе, надо уточнить. Именно по вине стандартных людей произошел Катаклизм, из которого нас спас Ковчег. И продолжает спасать столько лет. – Учитель обвел нас гордым взглядом.

– Не может быть! – воскликнула я и с ужасом поняла, что возмутилась вслух.

– Как это понимать? – Учитель так удивился, что кто-то из детей осмелился высказаться, что не зачитал правило поведения и не объявил наказание за нарушение, а лишь указал на меня пальцем.

– Как они сумели взорвать полпланеты? Обычные люди? – выпалила я. Раз уж не удержалась, надо воспользоваться моментом, прежде чем накажут.

Внезапно ко мне присоединилась девочка с кодом Q, цифр ее я не вспомнила:

– Что такого было в этих зонах?

– Мрак души и разума. – Учитель закатил глаза. – Именно из мрака рождается насилие и разрушение.

– Значит, у них были технологии? – не унималась я. Девочки переглядывались, а та, что носила код Q, кивала. – Оружие?

– Ты забываешься. – Учитель не смотрел на меня. – Назови свой код.

– Х-011.

– Ты забываешься, Х-011. – Он потер переносицу. – Я учу, вы слушаете, вопросы не разрешаются.

– Но вы недоговариваете. – Я определенно вела себя глупо.

– Вы должны запомнить – здесь не школа, не дом, не восстановительный центр.

«Какой восстановительный центр?» – опять прогремело во мне, но я вовремя захлопнула рот.

– Это Ковчег, он дает вам шанс выжить. Прошлый мир умер в огне, порожденном гордыней человеческой, сгорел вместе с различиями и зонами, войнами и внеконтрольным человечеством. И причина Катаклизма сгорела вместе с ними.

Я смотрела учителю прямо в глаза, видела, как краснеют его бледные щеки и лоб.

– А теперь, – сказал он холодно, – мы споем гимн нашему великому Лидеру. Мы будем петь его в начале каждого урока.

Мы повторили гимн двенадцать раз.

В Пирамиде, где нас ожидала вторая часть обучения, над нами возвышались ярусы, сквозь темные полы виднелись очертания людей, в середине ближайшей грани – небольшой балкон. Там стоял мужчина в белом. Остальные сновали между нами вперемешку с медиками, блестели черные и зеленые шлемы. На том, что оглядывал нас с балкона, шлема не было. Я прищурилась, чтобы разглядеть его лицо, издалека оно напоминало пожухлое яблоко. Я хотела есть: мне мерещились то апельсины, то яблоки.

Прибывающих расставляли в шахматном порядке. Магда оказалась впереди на два ряда, Надин осталась за спиной, рыжебровая – через три человека справа от меня. Девочку Q, что тоже пообщалась с учителем, поставили в самый первый ряд. Маленькую и костлявую, которая первой подошла ко мне вчера, остановили по левую руку от меня. Платформы зажигались белым матовым светом, стоять следовало в центре. Из правого угла вырос монитор обтекаемой формы. Я сжалась, из платформы полезли щупы, похожие на те, которыми меня пытали в лаборатории. Медицинский персонал закреплял их на наших запястьях, подводил к вискам, подсоединял к пояснице. Щупы оканчивались овальными присосками, холодными и будто живыми. Они скользили по коже, устраивались поудобнее, сжимались, нагревались от контакта с телом, растворялись, заняв нужное место. Мы превратились в марионеток и ждали, когда же нас дернут за ниточки.

– Приветствуем новые лица Ковчега! Все вы – наши дети, единственная ценность разрушенного мира. Вы – спасение и будущее, вы необходимы для нашего процветания. Вы – сила, что возродит человечество и даст ему возможность искупить ошибки прошлого!

Слова доносились со всех сторон.

– Учитель расскажет вам, что в древности уже был один Ковчег. На нем спаслась одна семья и по паре от каждого вида животных.

Получается, дурацкое название «Ковчег» придумали еще в древности.

– Наш Ковчег приютил гораздо больше душ – мы спасаем лучших почти во всех оставшихся поселениях. С сегодняшнего дня мы – семья!

Хорошая, дружная семья со сводом правил, за нарушение которых тебя не поставят в угол, не поругают на семейном совете, не дадут подзатыльник – просто убьют.

– Смотрите же, что даст вам семья!

Темные потолок и пол засветились, стали прозрачными. Мы все посмотрели наверх. Там стояли дети, девочки и мальчики. Их выстроили так, чтобы мы могли увидеть каждого. Раздались приглушенные вскрики. Дети наверху делали невозможное. Они воспламенялись и гасли. Они двигали предметы силой воли. Исчезали, деформировали свои тела, даже летали. Над нами