«Но сама же и тянусь к нему», – с упреком подумалось ей.

Сердце готово было выскочить из груди от этих мыслей. Господи, что вообще она творит?

Медленно выдохнув, отчитав до десяти и обратно, Оксана все же собрала разум в кучу и наконец привела себя в порядок, для обеда выбрав уже полюбившееся ей зеленое платье с красной лентой на поясе. Волосы она причесала бабушкиным гребнем.

Помывшись, Денис вылил воду из огромного таза на улицу возле крыльца и вытер полы на кухне.

– Я пойду пока маме помогу с праздником, ты отдыхай, – после завтрака вчерашним салатом проговорил он, будто случайно коснувшись ее руки, но задержался и сжал ее раненую ладонь, разглядывая рану.

– Я с тобой, – вдруг выпалила Оксана. Все-таки одной ей еще не хотелось оставаться в доме даже днем.

– Я-то не против, но ты лучше дойди до бабы Нюры. Она вчера перепугалась, когда ты сознание потеряла. Лучше успокой пожилую женщину, – улыбнулся он, и Оксане пришлось согласиться.

Денис ушел, и, убрав со стола, Оксана вышла из своего дома, подставив еще влажные волосы теплым лучам солнца. Оно ласково согревало ее, а теплый ветер обволакивал пряди волос, подсушивая их. Собрав с дальнего участка шиповник, Оксана подумала, что этого мало, и набрала еще пустырник для бабы Нюры. Денис упоминал о ее слабом сердце несколько раз, а больше ничего на своем участке из трав девушка не нашла. Наверное, бабушка Нина тоже в старости начала мучиться, раз вырастила целыми кустарниками эти травы.

Затылком почувствовав на себе пристальный взгляд, Оксана обернулась к лесу и могла поклясться, что видела среди густых теней мелькнувший силуэт. Грудь резко защемило, и пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, медленно выпуская воздух.

С учетом ночного тумана подобные вещи нельзя оставлять без внимания, но и что делать, Оксана не могла предположить.

Справившись с накатившей дрожью и паникой, девушка дошла до дома бабы Нюры. Грузная женщина копалась в огороде, пропалывая грядки, и позвать ее пришлось несколько раз.

– Оксаночка, это ты! – в конце концов заметив ее, крикнула женщина с заднего двора и, поправив липнущий к телу сарафан, подошла к калитке и открыла ее, пропуская гостью внутрь.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась та. – Это вам. – Девушка передала букет, перевязанный ботвой, бабе Нюре, и та расцвела в благодарной улыбке.

– Спасибо тебе, милочка, у меня как раз мои запасы заканчиваются, а просить неловко у тебя было. Не растет у меня пустырник, и все тут. Столько лет его выращивать пыталась, и все равно дохнет… А я вот тут с утра в огороде, пока солнцепек не начался. Ночью такой холод был, ужас какой. Я встала еще до рассвета, так трава инеем была покрыта, представляешь? Туман этот проклятый еще осел, так все огурцы померзли, представляешь? Хорошо, у кур свой отдельный загон, не стала их гулять на ночь оставлять, как чувствовала. У Ирины Вячеславовны так вообще все передохли за ночь, хорошо, другая скотина жива осталась, только кур бесы потоптали. Без молока-то тяжко нам будет и шерсти, если и рогатую скотину ночью перебьют, – причитала женщина, пока провожала ее в дом. – Что-то я заговорилась совсем, расскажи-ка, милочка, как ты себя чувствуешь. Вчера как упала, так в чувство не смогли привести. Дениска весь испереживался.

Оксана заулыбалась:

– Все хорошо уже, спасибо вам огромное, даже пальцами могу шевелить. – Оксана продемонстрировала это бабе Нюре.

– Вот и славно, – кивнула та, внимательно осмотрев швы. – Я тебе еще дам мазей против воспаления, ну и ты делай настои на ромашке, чтобы заживало скорее, и следи, чтобы грязь не попадала. В бане долго не сиди, пусть подсыхает, а то, не дай господи, гноиться начнет, – давала наставления женщина и принесла из своей аптечки в маленькой деревянной баночке самодельную мазь. – Смазывай на ночь.

Оксана с благодарностью кивнула.

– А вы не выходите ночью из дома, – не удержалась Оксана и предупредила женщину: – Предчувствие у меня плохое. Что-то не так было с ночным туманом.

– Да поняла уж, не дура, – с горечью пробормотала та. – Жаль, что ты сюда попала в такое время. Обычно здесь спокойно было. Ночью молодежь костры жгла у клуба, да танцевали они до рассвета. Вблизи огня всегда безопасно было. Кстати, скоро у нас праздник костров, пока идут короткие ночи.

– Ивана Купалы? – предположила Оксана, вспоминая все народные поздники.

– Нет, на Ивана Купалу была свадьба Ани и Стаса, в самую короткую ночь в году, а наши праздники костров начали существовать с момента появления туманов. Долгие годы люди тут даже могли покидать деревню, но обязаны были вернуться до ночи тумана. Если не успевали, то их видели потом среди навей. После туман и вовсе сомкнулся вокруг деревни, оставив нас тут на погибель, а ночи костров стали нашим спасением. Видела ведь наверняка души наши с фонарями…

Оксана кивнула.

– Так вот, в ночи костров, когда нечисти становится особенно много, эти души танцуют на празднике вместе с нами. Старые до рассвета вновь становятся молодыми. Души ведь бессмертны, так ведь и в свете этого пламени зло снова отступает от нас.

– А проклятие это не пытались раньше снять? – Оксана затаила дыхание, не заметив, как теребит юбку платья вспотевшими от волнения ладонями.

– А надо ли? – с прискорбием спросила старуха. – Это наша погибель, но вместе с тем и наша жизнь. Что станется с нами, когда его не станет? Прахом по ветру разлетимся или зло из заточения в мир выпустим? Нет уж, мы виноваты, нам и жить с этим. Незачем невиновному люду страданья наши.

«Ты уже мертва» – вспомнились слова Вероники, сказанные при первой встрече. Глаза защипало от слез. Нет, она не готова в это поверить, не готова просто так смириться с этим.

– Но ведь я и мама были живыми в том мире, вдруг у всех нас получится? – дрожащим голосом спросила Оксана.

– Твоя душа родилась в том мир, поэтому и была ты живая, милочка. Каждый из нас был и остается живым здесь.

– Значит, и снова вернуться можно… – прошептала Оксана с непонятной ей самонадеянностью. – Игорь ведь смог уйти отсюда, и папа, заключив сделку, смог нас с мамой вытащить