— Повторюсь. У нас тоже нет ответов на все вопросы. Мир слишком сложен. Именно поэтому мы выбрали небольшой город для экспериментов со временем. Мы боимся, что изменения в целой стране, планете, галактике приведут все существование к его концу. Представляете глобальный сбой времени, когда не понять: что уже случилось, что происходит сейчас или вот-вот наступит?

Я потянулся, услышав хруст в позвонках шеи. Напряжение от разговора нарастало до боли в затылке.

— Хорошо. Поле. Гребанное поле чудес. Почему там аномальная зона?

— Не мы ее создали. Она привлекла наше внимание, как идеальное место для якобы приземления. Мы бы сами спросили у планеты про природу этого места. Там высокая концентрация пси-энергии, практически наш роддом, говоря вашим языком, — у меня все меньше получалось сомневаться в доводах Алисы. Женщина четко и без запинки, словно идеально выученную легенду шпионом, распутывала мою головоломку. — Старожили города знают про поле. Оно убивало скот задолго до шума вокруг Елейска.

— Закаты? Запах?

— Химия. К городку стягиваются выбросы сразу с нескольких заводов, перемешиваются друг с другом и вызывают не только приступы удушья и панические атаки, но и разноцветное шоу в небе. Красиво и страшно, не правда ли?

У критического мышления не осталось тузов в рукаве. Находясь в какой-то подсобке психиатрической лечебницы с тусклым освещением, вспоминая все аномалии за несколько дней нахождения, я был готов принять информацию.

— Как это возможно? Это же просто нереально?

— Возможно все. Если поверить. Вы верите мне? — она наклонилась максимально близко. Я смотрел в ее черные глаза и чувствовал, как неведомая сила, словно хирург холодным скальпелем, копается в моей голове.

— Что вы делаете? Вы сейчас проникаете в мой разум? — спросил я, отвел глаза и встряхнул головой.

— Вы хотите поверить! Так поверьте! Поверьте, как однажды смирились с первой буквой алфавита «А» первая в вашем алфавите, и движением цифр друг за другом. Ноль… один… два…

— Да! Я верю! — произнес я, перейдя свой Рубикон.

— У вас в рюкзаке есть то, что мне нужно. Дайте это мне, и я все исправлю. Обещаю, вы будете чувствовать себя лучше.

— Вы про пирамиду?

— Да! — Алиса протянула руку. — Не бойтесь. Страшно лишь сделать шаг. Мы боимся не высоты, мы боимся упасть. Нас пугает не глубина, а страх утонуть и никогда с нее не подняться.

— Перед этим ответьте на мой последний вопрос. Что в подвалах мясокомбината?

— Свиньи и люди. Все просто. Огромный морг из животных и эксперименты ученых с трупами людей. — улыбнулась женщина. — Это совсем другая история. Вам не следует к ней прикасаться. Там, где мясо и кровь, нет никакой романтики, эстетики. Но это нужно вам — людям, чтобы продолжать свою жизнь. Ну же, не бойтесь. Просто дайте мне принадлежащее нам. Я не хочу насилия.

— Почему вы в психушке? Если вы…

Я не успел договорить, как почувствовал сильное давление в висках, глаза заслезились, и картинка перед глазами начала размываться, словно была нарисована акварелью.

«Надо завязывать с энергетиками и сесть на ПП!»

— Не вынуждайте меня применять силу, — слова повторялись эхом.

— Хорошо. Хватит ваших фокусов. Была не была! — я отмахнулся зажженной сигаретой, сделал затяжку и открыл рюкзак.

Я достал артефакт и передал Алисе. Женщина чуть приподняла подбородок, смотря на «игрушку» сверху вниз, положила пирамиду основанием на левую ладонь, а правой коснулась вершины. Как магический шар в руках колдуньи с доски объявлений неизвестная мне вещь засияла цветами радуги. Качающаяся лампочка достигала предела яркости, уголь сигареты вспыхивал пламенем.

— Охренеть! — вскрикнул я, почувствовав огонь фалангами пальцев. Скинул окурок в алюминиевую банку.

— Сейчас все случится!

— Мне нужно загадать желание? — я еще находил силы на шутки. Не каждый день смотришь на фокусы и думаешь, к чему они приведут: миллиону, славе, бомжатнику под мостом. — Золотая Рыбка в психиатрической лечебнице такое может?

Взорвавшаяся лампочка осыпала меня осколками. Я почувствовал, как один из них больно впился в кожу щеки.

— Что здесь происходит? — где-то вдалеке слышал голос вернувшегося Андрея Леонидовича. — Сходил за кофе!

Я таял. В прямом смысле слова. Смотрел на свои руки, грудь, живот, ноги, стопы и понимал, что исчезаю. Был ли я рад? Отчасти да. Я надеялся, как это свойственно нам — людям, на светлое завтра и тот самый дивный мир.

— Вы понимаете, почему узнали так многое? — то в левое ухо, то в правое шептала Алиса.

— Нет!

— Вы случайно оказались на стыке разных параллельных времен. В вершине пирамиды. Поэтому в вашей яви все смешалось воедино.

— То есть сломалась стена между временами и событиями? Ее так просто подломить, как квартиру Шпака в советской комедии, что ли?

Но ответов больше не последовало. Мягкое светлое небытие несло меня дальше. Я не видел, не слышал, только ощущал. Единый поток. Как тепло одеяло во время сна, как теплая вода в наполненной ванне.

Я хотел поверить и поверил, зная, что могу оказаться в любом из тысячи вариантов развитий событий. Вспышка. Темнота. Новая вспышка.

«Здесь так уютно и легко! Стоит ли вообще просыпаться?» — спросил я себя за секунду до «рассвета».

День N

Я очнулся сидя с билетом на вокзале и внимательно вчитываясь в расписание поездов. Наверное, мне бы следовало вскочить с лавочки, начать орать и звать на помощь, но я знал, что история, открывшаяся мне, каждым воспримется по-разному… как вкус вина… цвет морской волны… запах тела, собственный голос на записи.

Первым делом я убедился, что я есть я. Подойдя к зеркалу в холле, прикоснувшись к лицу и проведя подушечками пальцев по небритой щеке, выдохнул с облегчением. Чуть ниже правого глаза виднелся маленький красный порез.

Далее я полез в смартфон. Записная книжка. В контактах нашел номер своей девушки и сразу же позвонил.

Алиса обрадовалась моему скорому возвращению. Мы несколько минут перекидывались романтичными любезностями.

— Какое сегодня число? — спросил я, неожиданно ошарашив ее вопросом.

— А в телефоне посмотреть не судьба? Или ты не доверяешь девайсам?

— Просто скажи, пожалуйста, какое сегодня число.

Оказалось, я не существовал почти сутки. Или не помню. Или мне