Вот один из них вскочил на ноги, ринулся к Фионе. И рухнул плашмя, когда длинный корень ухватил его за ногу. Второй ринулся прочь — должно быть, предупредить своих. Но куда там — корни были много быстрее. Оба стража ненамного пережили своего главаря — полегли в считанных шагах от него.

Фиона, задыхаясь, опустилась наземь. Вот теперь у нее есть небольшая передышка! Только не спать — просто перевести дыхание. Осталось совсем немного.

Глава 43

Наверное, она таки провалилась в сон. Потому что, когда пришла в себя, над головой, под самым потолком, шелестела небольшая крона. Это точно — не ее работа!

«Прости, — обратилась Фиона мысленно к ростку. Нет, уже — дереву! — Ты же понимаешь, что так не годится».

«Я знаю».

Равнодушие, горечь, насмешка? Не разберешь. Всё и разом. Бесплотный голос уже не ребенка — мудрого древнего существа, помнившего Нижнюю долю до людей. А может, и до тех, кто был раньше людей.

Таиться больше не надо, никто не увидит, во что превратилось древо. Впрочем, медлить тоже не стоит.

Она перевернулась набок. Сил по-прежнему не было, подняться не получалось. Ладно, можно и лежа. Главное — суметь потом встать на ноги!

Крона расти перестала. Зато ринулись во все стороны корни, пронизывая стены, пол и потолок комнаты, где она находилась. Уже не таясь и не обращая внимания — сквозь камень прошел очередной корешок или нет. Пол вспучился, забугрился — теперь на нем не вышло бы отыскать и кусочка голой земли. Сплошь — переплетение толстенных корней.

Фиона растила их, ощупывая помещения и переходы. Теперь — спешно, куда менее осторожно, чем прежде. Рушились перегородки, пробивали отростки полы подземных этажей.

Тело главаря почти целиком скрылось в переплетениях, покрывших пол. От головы ничего не осталось. И неудивительно — ее ведь попросту нанизало на отросток, который превратился теперь в ствол.

Не вспоминать, забыть! — приказала она себе. Вспомнит потом, когда будет рассказывать обо всем Кесселю. Ненадолго. И снова забудет!

«Пусти. Взглянуть на свет, ощутить ветер».

А вот и обратная сторона! Кто сказал, что древо станет слушаться ее? Она дала ему рост — дальше оно захочет жить.

«Нельзя, — все-таки откликнулась она. — Не пущу».

Она готова была к противостоянию. Что оно станет сопротивляться, рваться наружу. Но крона напротив, поникла, вроде как даже усохла.

«Помни обо мне».

Вон что! Решил, что если начнет противиться — она не вернется за ним. Получается… не верит, что окажется сильнее ее?

Ладно, неважно. Она слепо шарила корнями по этажам и коридорам, силясь отыскать Милна. Возможно, удастся сбежать вместе с ним!

«Не удастся, — прошелестело в голове. — Сюда идут».

Точно! Полы сотрясались от множества бегущих ног. Она-то рассчитывала, что, раз не выпустила отсюда главаря и двух стражников, так никто и не спохватится. Но корни, пронизывавшие всё вокруг, всполошили остальных сектантов. Фиона и не представляла, что их здесь десятки. Она не справится с ними — даже с помощью древа. Надо выбираться наверх и уходить. Потому что совсем скоро они будут здесь. Да, можно поставить завесу из корней, задержать фанатиков на какое-то время. Но ненадолго!

А так — может, они решат, что попытка взрастить древо окончилась катастрофой. И не сразу поймут, что пленница исхитрилась бежать.

Она торопливо отодрала кусок юбки, швырнула на остатки тела главаря. Вот так! И ее тоже поглотили корни. Даже если сообразят — она будет далеко.

«Мне надо на поверхность, — обратилась она к древу. — Поможешь — сможешь увидеть свет. И вольный ветер. Ненадолго!».

Он понял. Она поняла это по шелестящему безмолвию. Он не стал ничего отвечать.

От удара дрогнуло всё убежище разом. Каждый этаж, коридор, помещение. Каждая стена и перекрытие. Ствол ринулся вверх — словно не было над ним толщи земли, переложенной каменными плитами перекрытий. Корни подхватили Фиону. Она сама не поняла, что произошло — слишком быстро всё случилось. Просто только что она лежала, беспомощная, у корней. И вот — стоит на ветру, вдыхая свежий воздух вместо привычно затхлого. Держится за толстый ствол, чтобы не рухнуть.

«Пора».

Если бы были силы — она бы разрыдалась. Он понимал, всё понимал! И сам напомнил ей о том, что следовало сделать.

Нет, оставить его нельзя. Хотя бы потому, что ей нужны силы. А ей даже стоять тяжело.

Это напоминало долгий-долгий вдох для нее. И выдох для только что поднявшегося над землей дерева. Раскидистая крона усыхала и опадала на глазах. Ствол усыхал, ветки скукоживались, обращаясь корявыми сучьями.

А ведь оставлять следов нельзя, — поняла вдруг Фиона. Да, для людей Кесселя это будет отличный ориентир. Вот только Милну тогда не жить! Фанатики, поняв, что их убежище легко теперь обнаружить, убьют пленника и разбегутся. Маркиз обнаружит лишь труп своего человека и брошенное логово. Надо сделать так, чтобы снаружи не осталось ни следа произошедшего!

Это оказалось проще, чем она думала. Ствол и ветви, из которых она вытягивала силы, рассыхались и крошились, обращаясь прахом.

«Я не забуду о тебе», — пообещала Фиона напоследок.

Она вытянула всё до капли. В земле, в коридорах убежища остались пронизывающие их мертвые сухие корни. А внизу, на расколотом каменном постаменте — крохотный комочек. Еще более безжизненный, чем когда Фиона увидела его в первый раз.

Меньше четверти часа — и не осталось ни следа. Только дыра в сухой земле посреди кустарника. Что ж, ее быстро заделают — это несложно.

Окликать напоследок искорку жизни, что сохранилась в глубине корня, она не стала. Не время травить себе душу!

Шелест травы и кустарника подсказал, где находится человеческое жилье. Она осторожно пробралась к окраине зарослей. На ее удачу — никто не выбрался на поверхность: должно быть, местным обитателям внизу забот хватало. Фиона ощущала себя куда более бодрой, чем когда только-только очутилась на поверхности. Даже поняла, что над землей царит ранний вечер, а скоро наступит закат.

Если стебель способен разрастись и удушить взрослого мужчину — он должен быть в состоянии и перенести человеческое тело на какое-то расстояние, — рассудила Фиона.

Взрастила первый же попавшийся сорняк. Шмякнулась в петлю, закрученную стеблем, как на сиденье. И невероятный скакун потащил ее вперед. Когда он вытянулся на несколько ярдов, она спрыгнула наземь. Вытянула из него силы, заставив рассыпаться прахом. И потянула следующее растение, росшее рядом.

К городу подобралась