Нет, слишком далеко и долго. Когда отростки начали истончаться и чахнуть, Фиона спохватилась. Надо просто заставить их открыть ей выход наверх! Там другие растения, ей только добраться до них.

И сделать это как можно быстрее и незаметнее. Не дав корешкам погибнуть прежде времени — а это вполне могло случиться. С изначальным корнем их связывала тончайшая ниточка. Слишком тонкая — так что быстро разрастить не получится. Не вышло бы так же, как с плесенью!

А может, сделать ниточку толще?

Фиона вышла из транса, огляделась. Двое ее стражей сидели на месте, у входа. Один дремал — второй следил за ней. Рядом оказался поднос с хлебом — она и не заметила, как ей принесли поесть.

Вот поесть и надо, — решила она. Древом займется позже.

Кое-как поднявшись и размяв ноги, подошла к стражам. Потребовала отвести ее умыться и привести себя в порядок. К ее удивлению, требование выполнили — неподалеку оказался закуток с отхожим ведром и тазом с водой.

Вернулась посвежевшая, взбодрившаяся. Взялась за еду. А главарь не появлялся! Как бы не заявился в самый неподходящий момент.

Она оставила с полстакана питья. И незаметно раскрошила кусочек хлеба в ладони. Да, корень должен прорасти собственными силами. Но ей ведь не нужно истинное Великое древо! Ей хватит просто корней. Длинных и мощных, способных объять это логово и открыть ей выход. Ниточки для этого явно недостаточно. Оплетут камень более толстые корни — это заметят. И ничего она не успеет. А заплести и ощупать убежище фанатиков за секунды она не сможет — это Фиона успела понять. Требовалась неторопливость и филигранность.

Пробить каменный постамент оказалось тяжело. Но крошки и остаток сидра сделали свое дело. И пара острых корешков прошла сквозь твердое ложе, добралась до почвы.

Эти уже не зачахнут! Пробравшиеся в землю корни разветвились, сделались толще. И отростки — уже заметно толще волоска — ринулись во все стороны, оплетая пол под этой комнатой и соседними, разбегаясь в толще стен. А кое-где — и вытягиваясь вверх. Нащупывая выход.

— И что это ты делаешь⁈ — грянуло над головой.

Ошалевшая Фиона разлепила глаза, едва шевельнулась. Сколько сил, оказывается, вытянул из нее росток!

— Что это? — главарь ухватил за волосы, вдавил лицом в постамент.

— Я… заставила древо прорасти, — захрипела Фиона, не понимая.

Сил не было даже на страх. А бояться следовало — подсказывало безотчетное чувство. Главарь в ярости. И готов убить ее. Понял ее план? Слабое тело было тяжелым, не слушалось.

— Ты, — рыкнул он, возя ее носом по плите. — Смотри сюда! Что это?

— Плита, — выдавила она. — Я вижу только камень!

Кажется, он сообразил. Равнодушие в ее голосе пробилось в его затопленное бешенством сознание. Он намотал ее волосы на кулак сильнее, стягивая до боли, и приподнял ей голову.

— Вот это, — выдохнул зло. — Корни! Почему они проросли поверх⁈

И правда! Прежнего комка теперь видно не было. От него во все стороны топорщились бесчисленные свежие корешки, разлегшиеся вольготно по постаменту.

— Я, — прохрипела она. — Один корень прошел сквозь плиту… остальные, — пришлось остановиться, чтоб отдышаться, — остальные я не заметила…

— Ты не могла не заметить, — он встряхнул ее за волосы, и из глаз сами собой покатились слезы. — Я видел, как работают маги-садовники! Они управляют каждой веточкой, каждым листочком и корешком. Ни единый отросток не появится без их ведома!

— Я никогда не видела, как работают настоящие маги-садовники, — прошелестела она. — Я… не знаю, как они управляют каждым листочком. И деревья, и кусты… они всегда растут сами так, как хотят. Я не умею держать их в узде.

Пальцы фанатика разжались, и она бессильно сползла под постамент.

Голова горела, казалось — он попросту содрал с нее кожу вместе с волосами. В горле пересохло, всё тело дрожало. Фиона попыталась приподняться, и поняла — не может.

Неужели она ошиблась, обманула сама себя? И древо вытянуло из нее все силы? И она умрет прямо здесь, сделается удобрением для него. А оно вытянется вверх, разбивая эфирные зеркала, порождая вихри и возмущения…

«Прости, — шепнуло еле слышно в голове. — Не моя вина. Ты потратила много сил. Я верну, что смогу».

Вот значит, как.

— Скажи, почему ростка нет? — вкрадчиво осведомился фанатик, склоняясь к ней. — Корни есть, а ростка нет. Он должен был появиться.

— Я… не вижу.

Он ее приподнял — куда более бережно, чем в первый раз. Теперь она смогла разглядеть лучше то, что наворотила. Постамента сделалось почти не видно под спутанной сеткой тонких корней.

Фанатик протянул руку, запустил пальцы в самую сердцевину и дернул. Фиона вскрикнула — ей показалось, сейчас он попросту оборвет корни. Но те выдержали.

— Надо же, проговорил он с легким удивлением. — И правда… оно проросло сквозь камень! И держится. Прочно, — он повернулся к Фионе.

Капюшон с головы свалился — кажется, в кои-то веки сам собой. А может, он просто не считал больше нужным следить за ним — раз уж сам показал ей голову в маске?

Главарь навис над постаментом так, что лицо его оказалось прямо над корнем. Над тем самым, с которого всё началось. Сама она сидела рядом с плитой, цепляясь за ее край и силясь не свалиться обратно.

— Да, он держится, — повторил фанатик. — Но почему же все-таки нет стебля? Он давно должен был появиться!

— Стебель? — выдавила Фиона. — Я, — она заелозила беспомощно.

Нет, просить еды и питья сейчас бесполезно — он что-то подозревает! Да и для отсрочки не время. Ей остался последний рывок. И сектант сам облегчил ей задачу.

— Я, — она запнулась, силясь собрать мысли в кучу. — Я не заметила… сейчас попытаюсь понять.

Борясь с дурнотой, снова проникла мыслями внутрь хаоса отростков и корешков. Нащупала то, что должно было сделаться стволом древа.

Ярко-зеленая свежая сочная стрела вылетела из путаницы черно-серых корней стремительно, как солнечный луч, прорвавшийся сквозь тучи. Вонзился прямо в глазницу кожаной маски и вырвался с обратной стороны, с затылка. Уже не зеленая, а ало-багровая стрела с налипшими ошметками… нет, не надо думать — чего! И смотреть туда не надо.

Смотреть следует на вход, возле которого двое стражников.

Двое парней застыли — видимо, не сразу осознали, что