— Нокс не обойдешь — скалы там в небо уходят. А с Каменцем, может, и придумаю чего. — Лексенд пожал плечами. — Паладины как-то же приперлись в обход дорог.

— Эти паладины теперь главные в этом Дракенгарде? — уточнила жрица.

— Ага, там и в порту Синем! Но порт и раньше хорошим был — самым крупным в этой части света, — в голосе ремесленника чувствовалось глубочайшее уважение. — А вот крепость они здорово обновили. Я, когда только здесь обосновывался, часто мимо неё ездил. Зуб даю — руины стояли и всё. Паладины Чистоты из неё прямо неприступную крепость сделали. Смотреть страшно! Говорят, какого-то крутого спеца из Ганзы позвали.

— Паладины Чистоты? — с издёвкой уточнил Фалайз. — Такие все в белом, в колпаках? С крестами?

Лексенд улыбнулся, но скорее из вежливости, как человек, которому в последнее время приходилось слышать это слишком часто, и посоветовал:

— Ты главное эту шутку им самим не повторяй — не оценят.

Лес тем временем всё не кончался и не кончался. Ни единого просвета, поляны или признаков близости живых людей. Только деревья, кусты, редкие овраги и ещё больше деревьев. И всё это без следов присутствия живых существ.

— Что-то здесь настолько запугало животных, что они прячутся, только услышав шум, — сообщила Калита, которой тоже происходящее начало казаться странным.

Однако вот об этом Лексенд понятия как раз не имел. Его вообще предельно мало заботило состояние окружающего леса.

— Та шестилапая тварь и запугала, — предположил он как нечто само собой разумеющееся, пожимая плечами.

— Так а почему этот Нокс и Каменец закрыты-то? — вернула разговор в прежнее русло Фиона. — Это какая-то политика?

— Из-за паладинов и закрыты! — закивал ремесленник с неодобрением неясной направленности. — Там какая история: расшевелились, словно их укусило что-то, монстры. Озерной федерации плевать. Далеко и не того уровня эта страна, чтобы воевать всерьёз. Хотя это формально её земля. Кто-то подсуетился, уж не знаю, кому в голову пришло. Мера совсем крайняя. Короче, вроде как этих паладинов Чистоты сюда пригласили. Показали, как пройти через горы, где есть подходящее место для базы — Дракенгард, и тому подобное прочее.

— А паладины взяли и вот так пришли по приглашению? — удивился Фалайз.

Калита кивком поддержала это сомнение. Она как никто другой знала, насколько редко в этой игре встречался альтруизм, особенно в подобных масштабах. «Хроники раздора» с первых часов игры принуждали игрока действовать сообща с другими персонажами. Обратной стороной этого являлось то, что, погрузившись в этот мир повсеместных контрактов, сделок, поручений, когда почти каждое твоё действие юридически оформлялось, игроки напрочь забывали про самостоятельность. Чаще всего она вообще оказывалась наказуема.

— А чёрт их знает. Может, по приглашению, из светлых побуждений, может, из своих интересов.

— Может, всё вместе, — подсказала Фиона.

— Ага, — согласился Лексенд. — Но игроки там матёрые — с монстрятиной они воюют, считай, как Старый мир рухнул.

«Крушение Старого мира» являлось неким подобием эвента, хотя непосредственно разработчики игры были к нему фактически непричастны. Максимум, в чём состояло их влияние на происходящее, — в том, что они ничего не сделали, чтобы предотвратить близящуюся катастрофу. Спровоцировали её сами игроки: они настолько деятельно и бурно ломали хрупкую «экосистему» релизных «Хроник», что даже не заметили, к чему это ведёт.

«Хроники раздора» не терпели пустоты — она неизбежно заполнялась агрессивными монстрами. С ними боролись, вернее должны были бороться, сокращая поголовье и уничтожая логова, либо неигровые персонажи, либо игроки. Однако довольно быстро выяснилось, что наибольшее количество ценностей — артефактов, снаряжения, денег и иного имущества — в игре принадлежит совсем не всякой нежити, демонам или оркам. Можно было, конечно, зачищать пещеру за пещерой, нору за норой, получая вознаграждение у деревенского старосты, но гораздо проще и главное быстрее — это убить старосту и забрать всё сразу, благо, все боты без исключения были смертны.

Причём неигровых персонажей в те времена было значительно больше. У них имелись свои государства, армии, гильдии. Воевали с ними игроки обстоятельно и со всем возможным погружением в процесс геноцида.

Монстры же, оставшиеся почти без внимания, не сидели покорно по пещерам и норам, ожидая своей очереди на истребление. Они множились всеми доступными способами в геометрической прогрессии, понемногу расширяя ареал своего обитания. Сбивались всё в более крупные стаи, банды и, как наивысшую степень такой организации, орды.

Нашлись те, кто это заметил, но было уже поздно. Например, легендарный игрок Фрайк, мрачно окончивший свой героический путь. Тогда игроки воочию убедились, что бывает, если долго и усердно пилить сук под собой.

Едва-едва дошедшие до концепций альянсов, объединяющих отдельные кланы или гильдии, а в редчайших случаях до идеи города-государства, игроки обнаружили, что на них нескончаемой волной надвигались монстры. И что у тех всё в полном порядке и с организованностью, и с распределением обязанностей; имелась не только тактика, но и стратегия. Даже какая-никакая дипломатия присутствовала: до определённой поры монстры в рамках своих условных «фракций» вполне сосуществовали, пускай и старались лишний раз не пересекаться.

Огромным напряжением сил, всеобщим единением в трудный час монстров удалось остановить. Цена была непомерна: половина игрового континента, самые богатые и развитые территории оказались разорены подчистую и захвачены. Остальное игрокам пришлось отстраивать и заселять самостоятельно, фактически с нуля.

Война при этом не закончилась, хотя многие предпочли о ней забыть, оказавшись в безопасности. Просто образовалась более или менее постоянная линия фронта, разделявшая игровой континент примерно на две части. Именно такие игроки, как паладины Чистоты, обеспечивали спокойное существование того же Амбваланга, где даже не задумывались о по-настоящему опасных монстрах, а не единичных их стаях.

— Озёрная федерация этого жеста помощи не оценила? — продолжила за ремесленника жрица.

— Ну-у-у, как сказать, — протянул Лексенд. — Им в целом пофиг, но вот в Ноксе закусили удила! Там считают, что это захват их территорий, хотя по уму тут давно бы были одни монстры, если бы не паладины. Конечно, воевать в открытую никто не стал. Но ввели эту проклятую блокаду. А чтоб по воде не обошли — запретили лоцманов нанимать. Теперь в эту долину не войдёшь и не…

Вновь повисла тишина, но на этот раз вызванная не стеной кустарника. Таковая имелась, однако игроки залезли в неё самостоятельно, когда Калита остановилась и подняла вверх руку, предупреждая об опасности.