— Сначала завещание, затем рейд, едва не закончившийся провалом, — кого ты только на него набрал? И теперь ты говоришь, что не знаешь, где сейчас Гадюкино и его обитатели. Это стандарты профессионализма?

Наёмник поморщился и проглотил оскорбление. Этому немало способствовал тот факт, что даже за неудачный рейд с ним рассчитались, более чем щедро. И поэтому же требование результата от Жаска было вполне справедливым.

— Я не сказал, что не знаю, я сказал, что…

— Что тебе нужны деньги и время, чтобы найти этих нубов, — закончил за него Мистер Жаск. — С такой результативностью начинаю чувствовать себя обманутым покупателем.

— Это была боевая телепортация — они, скорее всего, на дне океана или где-то, окруженные монстрами, — говорил Киноварь чрезвычайно самоуверенно. — Им каюк.

— То есть их погубила собственная глупость. Ни ты, ни я — глупость? — подозрительно уточнил Жаск и пожал плечами. — Вот на её имя и вышлю следующий чек.

— Я найду их и позабочусь, чтобы смысла заходить в игру у этих троих и у всех, кто им помогает, больше не было.

— Да, найдёшь. Только не уповай на то, что я и дальше буду оплачивать неудачи, глупости и прочие случайности.

Киноварь дёрнулся как от удара, услышав такое оскорбление, и едва не пропустил куда более важную вещь. Мистер Жаск фактически избавлялся от него, причём крайне ловко, не давая открытых, не пахнущих паранойей поводов для конфликта. Просто средней руки заказ, который будет оплачен по выполнению.

В то же время у Жаска наверняка было много работы вида «здесь и сейчас», которая достанется кому-то ещё.

«Я ведь могу их долго искать. Очень долго», — подумал наемник и, так ничего вслух и не сказав, удалился. Мистер Жаск проводил его лёгкой ухмылкой и, клацнув протезом, сам себе сказал:

— А я, пожалуй, поищу этих глупых крыс. Это будет весело, хе-хе-хе.

Информация

— Деву-у-ушка… Девушка! — Яну Красенко деликатно, но настойчиво потрясли за плечо, заставляя прийти в себя. — Конечная!

— Ой! — рефлекторно подскакивая, воскликнула та и, заметив, что трясла её водитель автобуса, сказала: — Простите.

— Что, совсем на работе завал? — сочувствующе осведомилась водитель и объяснила: — Вы бормотали.

— А-а-а, это. Да так. — Яна махнула рукой с видом человека, которому не то чтобы нечего рассказать, просто не хотелось это делать здесь и с этими людьми. — Ерунда. Пустяк. Ещё раз извините.

— Берегите себя.

Засыпать в общественном транспорте Яне приходилось не впервой. Эти периоды сна по десять-двадцать минут по дороге домой являлись крошечным преимуществом места жизни. Когда живешь на окраине города, невозможно проехать свою остановку, ведь она конечная.

Местечко это выглядело безрадостным, но оно и понятно — редкий городской пригород в холодную, серую осеннюю пору выглядел как райский уголок. Чаще совсем наоборот. Пригороды Гродно исключением не являлись.

Как это ни странно, но Яна, оказавшись здесь, вдохнула полной грудью, словно до этого высившаяся за спиной серая громадина города ей мешала. В каком-то смысле так оно и было — тут ей даже дышалось легче. Не даром она купила этот, на тот момент загородный, дом и теперь ездила на работу и с работы по часу. «Человейники» и особенно их население в любом своём проявлении её угнетали.

Увы, работа, что называется, была совсем иным делом. На неё приходилось ходить, несмотря на тесное офисное пространство и обилие весьма неприятных коллег. Яна рефлекторно поморщилась, вспомнив события этого дня. «Сегодня» прошло под знаком «показательная порка» и много чем запомнилось.

Нет, «пороли» совсем не Яну и даже не какого-то её друга или знакомого. Таковых в офисе фактически не было. Просто вся ситуация была настолько выраженно несправедливой, нечестной и неправильной, что…

«А ничего», — оборвала свои мысли Яна. — «Я сидела и смотрела. Как и всегда».

Сторониться социума и быть серой мышью — очень удобная синергия личностных качеств. Яна Красенко, куда более известная как Калита, даже гордилась ими. Но только не в те моменты, когда ей хотелось проявить себя, вмешавшись в творящуюся несправедливость.

* * *

Яна Красенко

* * *

— Этот лес кажется бесконечным! — пробурчала Фиона после того, как в который раз едва не получила веткой по голове. — Он меня ненавидит!

— Махнёмся? — хмуро предложила Калита.

Если жрицу лес просто мучал, то вот вампиршу откровенно пытался убить. Каждая ветка так и лезла прямо в глаза, корни бросались под ноги, а листья «удачно» скрывали ямы.

Лексенд лишь примерно знал, где остались после гибели его вещи, поэтому полагаться приходилось на такие «точные» ориентиры как компас, положение солнца на небосводе и словесное описание, аля «там были холмы и горы». Единственное, что удалось установить с высокой точностью, — дорога проходила западнее и юго-западнее леса, а значит, и Гадюкина. Именно в том направлении и двинулись игроки, верно рассудив, что такой приметный ориентир, как грунтовая дорога, не выйдет пропустить при всём старании.

Немало проблем с направлением на местности создавал и сам Вечнозелёный лес. Название было банальным, но реальности вообще не соответствовало — осень здесь была не менее заметна, чем в любом другом лесу в эту пору.

К югу от Гадюкина начиналась низина и все связанные с этим проблемы, такие как: обилие влаги, не только в виде сырости; густые заросли колючего кустарника; неудобный ландшафт. Если бы не необходимость пробираться через всё это растительно-топологическое многообразие, группа бы ускорилась в два, а то и в три раза.

Зато появилось время посмотреть на лес, так сказать, вблизи во всех смыслах. Фалайз первым приметил некоторую необычность окружения:

— Эти деревья выглядят так, будто они сюда откуда-то пришли.

— Известная черта деревьев — бродить туда-сюда, — буркнула Калита. — Они все одинаковые.

На самом деле она видела, что это совсем не так. Да, присутствовали в окружении самые обычные берёзы, ели, осины и прочие. Так сказать, стандартная лесная недвижимость. Но помимо них попадались некие узловатые, с большими, тянущимися по земле корнями деревья неизвестной породы. И вот они в самом деле выглядели как нечто теоретически способное к самостоятельному перемещению. Правда, видимо, из-за сезона ничего такого открыто не демонстрировалось в данный момент времени.

У Лексенда же, совершенно