На глазах его ученика, завалился вперед один воин. Согнулся и рухнул на колени вожак.

«Засада!» — Заорал шаман, перекидывая волю и силу в растяпу, бездумно глядящего, как алая полоса, зло жужжа, пытается пробиться через Защиту предков в амулетах.

Осознал себя шаман в сыром тоннеле, холодном, полным запахов крови, смерти и отчаяния. Воины племени умирали — завывая в злой ярости, крутясь вокруг в попытках найти подлого врага.

«Жаль, что в руках ученический посох», — отметил шаман, напитывая его душой, вытянутой из недотепы напоследок.

Но и этого должно было хватить — против злых духов, убивающих последних из стойких. Нестойких же — в панике бегущих обратно — он убьет и съест сам.

Грянул посох о камень пола — и сотни духов предков, оскаля зеленоватые черепа, волной пошли по тоннелю. Мигнули ярко-зеленые вспышки, и тело ученика — как он сам, лежащий на своем ложе — довольно оскалилось.

Он видел, как невидимок швырнуло о стены — двое посмели подняться, одна замерла.

И только один силуэт остался стоять — в зеленоватом свете колдовства, покрывшего стены.

Шаман чужими глазами смотрел на стальное тело и поднятые лезвия, на злые крылья, распахнутые во всю ширь.

И застарелый страх тронул сердце — настоящее сердце — болью.

Именно эти существа гнали племя Кобо в черные коробки перед тем, как сознание покинуло их. Именно они были повинны, что в небе больше нет трех лун, а племя вымирает, испытывая голод и смерть. И теперь оно вернулось.

«И оно поплатится», — упрямо ударил шаман посохом вновь.

Три фигуры невидимок, поднявшиеся на ноги, снова грохнулись о камень.

Но не тварь из прошлого. Оно, расправив стальные крылья, заорало — застрекотало на высокой ноте, терзая уши и плоть, вытесняя рванувшую к ней зеленую волну. Пересиливая ее — до бурунов из зеленого и стального, которые упрямо двигались в сторону шамана.

Первым треснул посох — или же боль в слезающей шерсти стала нестерпимой?.. Или тому была виной злая алая полоса, все-таки пробившая амулет и вонзившееся в плечо?.. А может, это обреченное понимание беспомощности перед старым врагом заставило его откинуть мертвое — уже мертвое тело — и вернуться в собственное?..

Но в следующий миг шаман вновь открыл глаза на своей лежанке.

— Уходим. — Тихо произнес он. — Уходим! — Грянул его визгливый голос, эхом отразившись от каменных стен.

Словно молодой, без привычного степенства, поднялся он с лежанки.

Следовало сохранить племя — его самок и молодняк. Уйти на поверхность, отъесться и вернуться сильными!

«И забрать все вкусное мясо, да. Съесть всех», — обещал он себе, зло смотря перед собой — на застывшую в ужасе родню.

— Уходим! Пришли Жнецы. — Холодно добавил он, и тогда племя в ужасе метнулось на выход — к разлому на поверхности, взяв с собой только самое ценное.

И ему надо забрать. И ему надо уходить — чтобы вернуться сильным. Он сможет — есть тело младшего ученика. И есть Слеза бога. С ней он уничтожит даже этого хилого Жнеца — он бы убил его и сейчас, просто ученический посох не выдержал.

Да, Слеза бога — главное, не забыть ее.

Зло махнув посохом на самочек, рыдающих на полу — прогнав их злым голосом, он, наконец, повернулся к ложу, собираясь лично разобрать его руками. Это его добыча, его тайна, его сила.

Холод, возникший в спине, протянулся до самого сердца. А из ослабевших рук выпал посох — которому, впрочем, не дали упасть.

Младший ученик шамана, вытирая о седую шерсть длинный клинок из небесной стали, с довольным видом смотрел на символ главного шамана в своих рук.

— Ты был глуп и неудачлив, старик, — сплюнул он на мертвеца, завалившегося на ложе из черепов. — Не следовало сидеть в пещере, где сидят Жнецы! Я буду умнее. Я поведу племя к вкусному мясу по поверхности!

И ушел, любуясь посохом. Оставив нечто гораздо более ценное под телом мертвеца.

Место трагедии, впрочем, пустовало едва ли половину часа. Через устланную мехами и шкурами поверженных врагов часть тоннеля прошли четверо — из тех, кто мертвый шаман называл мягкой едой.

Двое придерживали третью за руки, а позади них держалась еще одна, которая словно и бы и хотела помочь, но держалась позади — впрочем, то забегая вперед, то отбегая назад, то еще всячески мешаясь.

— Клади Агнес на возвышенность. Только скинь труп старой обезъяны, — усталым голосом произнес самец.

— Тут ложе из черепов.

— Марла, им без разницы. Не на пол же.

Странная компания, которую так хотели съесть, разместив подругу, попадала на камни вокруг ложа от усталости.

Долгое время они молчали, пока тишину не нарушил голос самой молодой из них:

— Она будет жить? — Словно дрожал он от испуга.

— Седьмой уровень? — Мрачно спросил самец. — Сейчас перелом ноги и ребер зарастет и побежит. Вприпрыжку побежит! Элементарное дело — держать Хтонь на себе!

— Марле не хватало длины клинка. — Слабо простонав, отозвались от ложа.

— Ну и что? Спица все равно догрызла бы защиту, как и получилось. И толку?

— Я хотела помочь.

— И все храмовые защитные амулеты в дребезги. Будешь теперь начальству отписывать за каждый, — с неприкрытой мстительностью выговаривали ей. — А там много — я штук пять насчитал, пока куски из тебя выковыривал.

— Никто не знал, что так получится. — Разумно заступилась та, что звалась Марлой. — Если бы не Кейт, то…

— То Спица просто догрызла бы защиту. Я же не паниковал! Я же был спокоен — вы-то куда⁈

— Ну, ты мог не паниковать и по другой причине, — отвернулась она, разглядывая что-то у стен.

Затем поднялась и принялась разглядывать добычу племени, собранную со вкусного мяса. Верхние одежды — невкусные, но красивые.

— По какой-такой?

— Ну, иногда ты не боишься, потому что не очень умный. — Произнесла та, не оборачиваясь.

— Вот сейчас удар в сердце. — Уселся самец на мертвого шамана. — Живешь, доверяешь — а тут такое.

— Марла права, — слабым тоном донеслось от ложа. — Без разведки, на Тень шамана двадцать восьмого уровня. А если бы он был сам?..

— Но мы победили, — упрямо произнесли в ответ.

— Потому что мы везучие. — Сдержав боль от вздоха, прокомментировала та, что звали Агнес.

— Не соглашусь.

— В прошлый раз ты гнал грузовик с Реликтом и разбил его о Черный обелиск.

— Это и был план! — Возмутились в ответ. — Между прочим, говоря об уме, я тут единственный, кто умеет считать.

— М-м? — Обернулась Марла.

— Попробуй — тебе тоже понравится. Посчитай одежды