Ей покрытия из Хтони было не нужно. Словно сотканная из запрессованной лавы, та желала любого врага. До тридцатого уровня, желательно.

Тоже еще один нахлебник, развивающийся из моих ресурсов. Ладно хоть свою часть она забирала и от Хтони.

«Так ярко сияет», — тихонько восхитилась Кейт, увидев.

«Клянусь, обучусь владеть оружием», — пообещала себе Агнес.

Если ресурсов Хтони на это хватит — может, и стоит.

Признаюсь, немного сомневался в затее. Но, наблюдая, как Хтонь воплощает реальность, когда Лэсс Коэн зашел к нам в гости, не мог не прийти к следующему шагу — раз Хтонь способна подменять собой какой-то объем пространства, то почему бы не поставить эту измененную реальность себе на службу?

По наблюдениям, в тот час все помещение гостиной искрилось от ее влияния — но самые плотные области были там, где Кейт играла саму себя, составляя оболочку ее образа — тактильно приятную, ощутимую. Остальным пространством люди свободно дышали, перемещались через нее. Но самое важное — если раньше искорки Хтони были видны и вне дома, то теперь ужались только до одного помещения.

То есть, Хтонь была конечна — исчерпаема. Возможно, когда подрастет, то сможет просто заполнить весь тоннель и перемолотить тут все. Но пока — ее хватает на четыре «доспеха» и один полноценный клинок. Остальной запас создавал между нами связь, образовывал объем, в котором мы двигались — и подменял его иллюзией.

Так-то можно просто заколоть беднягу-постового воплотившейся Хтонью в виде сосульки с потолка — на это, в общем-то, ее ресурсов тоже хватит. Но Агнес и Марле стоит попробовать новое оружие. А мне — проследить за Кейт, чтобы не полезла вперед.

«Готовы устроить геноцид отдельно взятому разумному племени?»

«Да!»

«Тогда вперед. Но помните — история вас осудит».

Глава 14

Здоровенная обезьяна, покрытая стальными шипами, выглядывающими из плотной шерсти, тоскливо почесала зад и поднялась на лапы. Перебрав конечностями, словно разминая их, она взяла здоровенную дубину с пола и махнула ей пару раз перед собой, глядя грозно и воинственно. Затем, вздохнув, посмотрела на костерок и свободной лапой потерла впавшее пузо — то отреагировало голодным и тоскливым звуком.

Что-то сильно ударило в висок.

Недоуменно посмотрев перед собой и осознав подобием разума, что лапы не слушаются, обезъяна рухнула на пол головой вперед — за секунду раньше, чем о каменный пол ударилась ее дубина.

— Первый готов, — шепнула над ним неведомо откуда объявившаяся девушка в черном, с красным лоскутом на груди, и снова исчезла из виду.

Где-то в глуби пещеры, на ложе, собранном из людских черепов, закрытый одеялами из кожи и покрытой мягкой шкурой, вздрогнула и выпала из сна обезьяна куда более массивная — но при этом, гораздо более старая на вид. Шерсть ее, когда-то блестящая, ныне была скорее седой, чем серебристой, а глубокие морщины покрывали все лицо вокруг срезанного до черепа носа.

Тяжело вздохнув, шаман племени Кобо перепутанными сном и старостью рассудком попытался осознать событие, заставившее его проснуться. А как понял, открыл белесые, почти слепые глаза, помогая себе двумя руками, уселся прямо — нащупал посох из синей кости, с тремя лопнувшими кристаллами, перетянутыми желтой сталью — но в которых все еще горел огонь душ предков.

На него уже смотрели десятки глаз — молодые обезъяны-наложницы племени, до которых ему уже не было дела. Угодливые родичи, готовые подсунуть вкусный кусок плоти. Двое учеников — мечтающие, когда он сдохнет, чтобы занять его место, но сейчас почтительно упавшие на каменный пол Теплой пещеры. Игнорируя их, шаман племени стукнул посохом об пол.

— Скажите вождю, к нам идет парное мясо, — усмехнулся он щербатым, почти беззубым ртом.

Благо, было кому переживать ему жесткую пищу с поверхности. Но у этих — глупых и мягких, мясо вкусное, можно глотать, не жуя.

Совсем скоро он и сам собирался наведаться к ним — но раз еда сама пришла…

— Ты. — Ткнул он посохом в старшего ученика. — Пойдешь с ним и принесешь мясо ко мне. И не смей пробовать первым! — Треснул он посохом об пол.

Тот, не поднимая морды, попятился на выход — разве что зыркнул зло, думая, что старый шаман, вновь развалившийся на своем ложе, не увидит.

Но тот, игнорируя суету племени — движение мягких лап, принявших массировать его ступни; ароматные кусочки, подсунутые прямо у рта — лежал, вцепившись лапой в посох.

Лежал, упрямо заставляя разум использовать переданные предками знания — и через определенное время ощутил столь приятное чувство падения в темноту. А еще через миг — шагал среди воинов племени, по левую руку от вождя, в теле здоровом и молодом.

Которое, пожалуй, и займет, когда «эта старая развалюха помрет».

Но до этого — истово ненавидящий его ученик покажет ему охоту. Раньше вкусное мясо не убивало постовых — и старый шаман чувствовал некоторое беспокойство.

Не прошел ли через тоннель кто-то более сильный? А может, сильный съел его мясо и теперь пришел за ними?.. Эта мысль ему не нравилась — поэтому шаман предпочел ее не думать.

Вот мысли о целом стаде вкусной плоти, скрытой всего-то под горой — это ему нравилось. Пусть постового убьет сотня этих жалких бесшёрстных существ, пусть они пойдут дальше — молил он предков. И племя снова будет хвалить его, как в день, когда они съели много живых — а потом, пройдя по их следам, в провал в земле — и мертвых, но еще теплых и не подгнивших.

Еще будет славно, если это мясо, как и прежнее, носит с собой богатство из внутренних территорий. Шаман поерзал, ощущая, как кости греются от Слезы бога, зарытой внутри черепов. Но мясо — тоже хорошо. Тогда племя совсем скоро даст приплод, и они пойдут через камни. Съедят всех. Потом вернутся обратно и съедят всех.

Дальше шаман не планировал.

Между тем, отряд воинов — два по два и еще два — достигли трупа постового.

Тот, отрыжка зловонных духов, смел развести костер!!! Наверняка ослеп, глядя на его пламя, и не заметил, как подошло вкусное мясо.

«А где само мясо? Убили и ушли?» — Тронуло шамана разочарование. — «Даже не забрали оружие. Боялись».

Вожак перевернул труп, показав ученику шамана пробитый череп незадачливого Жесткого мяса. Впрочем, если долго варить — то даже эта плоть сгодится на пищу.

Что-то больно кольнуло Сосредоточие Рода — в подвздошье, ровно как недавно. Именно