– Но у меня еще есть шанс? Верно? Если мы вылечим меня прямо сейчас? Я смогу вернуться, и все будет хорошо.

– Да. Если сработает.

– Идите внутрь, – велела она, буквально впихивая его в модуль. – Приступайте к работе. Немедленно.

56

Петрова замерла на пороге медицинского модуля, осматриваясь: следовало убедиться, что внутри не прячется еще один зараженный пассажир. Пока Чжан рылся в контейнерах с медикаментами и запускал диагностические терминалы, она проверила три смотровые койки, каждую из которых прикрывала выдвижная шторка, дабы создать некое подобие уединения. Над каждой кроватью крепились роботизированные руки, готовые выполнить любые манипуляции – от удаления бородавок до нейрохирургической операции. Иными словами, все выглядело как обычный медицинский кабинет в любом городке на Земле.

Убедившись, что внутри никого нет, Петрова нашла панель аварийного доступа, захлопнула люк, а затем зафиксировала ручку. Никто не сможет открыть люк, разве что выбить.

– Что вам нужно для работы? – спросила она Чжана.

– Василиск – это не вирус. Я уже говорил, да? У него даже нет физической формы. С ним нельзя бороться с помощью обычных препаратов. Это паразитическая идея, поэтому нужны менее осязаемые инструменты.

Чжан набрал команду на виртуальной клавиатуре, и над одним из терминалов появился голодисплей с колонками цифр и рисунками абстрактных фигур. Петрова ничего в этом не понимала и остро ощущала, насколько сильно зависит от опыта Чжана. Без него у нее нет ни единого шанса.

– Я должен подумать. Я должен подумать, – забормотал он. – Я должен подумать.

– Думайте быстрее.

Он на мгновение замер, опустив руки.

– Я делал такое на Титане. Ушло слишком много времени, и в итоге я подвел всех. Я могу попробовать повторить процедуру. Но, Петрова, вы должны понять. Я думал, мы найдем здесь Красного Душителя. Это другое, другой организм. Я не знаю. Я просто не знаю, сработает ли мой способ сейчас.

Должно было получиться. Она очень любила свой мозг. Ей очень, очень не хотелось превратиться в одну из тех тварей, которых они видели в коридоре и посреди криохранилища.

– Красный Душитель. Неплохое имя, – сказала она и подумала, что, возможно, если заставит Чжана размышлять вслух, он вдохновится и решит ее проблему. Может быть.

Чжан покачал головой.

– Не я его придумал. Но в названии есть смысл. Пациенты, которые поступали ко мне в клинику… у них были лица, ярко-красные от напряжения, и признаки нарушения дыхательной функции, но ни малейшего намека на повреждение легких или пищевода, ни бактериальной или вирусной инфекции… Физически они были совершенно здоровы. Но не могли дышать. В итоге они просто задохнулись. Без всякого предупреждения.

– Господи. Должно быть, это было ужасно.

Чжан наклонил голову на одну сторону.

– Ужасно? Ужаснее было потом… когда большая часть колонии погибла… Не хочу вспоминать об этом больше никогда. – Он содрогнулся с видом человека, который не может думать ни о чем другом.

Петрова поняла, что нужно заставить его сосредоточиться. Зацикливание на прошлом никому не поможет.

– Вы, должно быть, поняли, что случилось с вашими пациентами, – заметила она, пытаясь отвлечь его. – В конце концов поняли.

– Было похоже на то, что мы наблюдаем здесь. Навязчивая идея. Как будто кто-то задал один из старых гипотетических вопросов в шутку, только все восприняли его всерьез.

– Что за вопрос?

– Вы знаете, что дыхание происходит само собой? Об этом не нужно думать, это просто вегетативный рефлекс. Тело делает это даже во время сна.

– Да…

Чжан очень грустно улыбнулся.

– А что, если это перестанет работать? Что, если придется думать о дыхании? Напоминать себе, что нужно продолжать дышать? Сознательно, я имею в виду.

– Черт, – сказала Петрова.

– Да. Мои пациенты не понимали, что происходит, но у них пропал рефлекс. Они переставали дышать автоматически. Им приходилось сосредотачиваться на этом.

– Или они просто… что? Задыхались? О боже…

Чжан пожал плечами.

– Задыхаться – это когда вы не можете доставить кислород в легкие. У моих пациентов была асфиксия, то есть невозможность дышать. Когда становилось плохо, они не могли говорить. Им приходилось тратить всю свою умственную энергию, чтобы получить достаточное количество кислорода. И тогда они уставали. Они начинали дремать. – Чжан ухватился за край смотрового стола и держался, словно у него закружилась голова. Золотой браслет на его предплечье зашевелился, возможно, в ответ на его волнение.

– Чжан. Не уходите в себя, – позвала Петрова. Она подошла к нему и стиснула его плечо в знак поддержки. – Значит, в этом отличие здешнего василиска от того, что был на Титане. Ладно. Но синдром, расстройство, что ли… то же самое. Верно? Значит, и лечить его можно так же. Вы же вылечили Красного Душителя.

– В итоге я смог создать лекарство, да. Но к тому моменту у меня оставался только один подопытный. Я сам. Я ввел себе лекарство, не зная, убьет оно меня или спасет. Это сработало. Но только после того, как все остальные на Титане умерли.

– Но это сработало, – сказала Петрова. – Как? Как это сработало?

– Василиск – это навязчивая мысль. Она занимает место в голове, со временем становится все больше и больше. Как вирус, создающий копии себя, разрушающий клетки в поисках сырья, пока не останется ничего, кроме инфекции. Или компьютерный, использующий все больше и больше ресурсов компьютера, пока тот не выйдет из строя. Единственный способ прогнать его – лишить пространства.

– И что это значит?

– Это значит, что мне нужно вычистить весь ваш мозг. Весь. Перезагрузить вас.

– Перезагрузить, – повторила она, и доктор, видимо, уловил ход ее мыслей, потому что кивнул.

– Точно так же, как это делает Актеон.

Должно быть, искусственный интеллект подвергся воздействию василиска, подумала она. Должно быть, в тот момент, когда он вошел в систему Рая, он оказался заражен. Вот почему он постоянно перезагружался, снова и снова.

– Что-то не сходится, – проговорила она. – Актеон перезагружается, но потом снова обнаруживает в себе эту штуку и снова перезагружается, снова и снова…

– Я не знаю, почему с ним перезагрузка не срабатывает. Может, Актеон не знает, с чем имеет дело, или… или есть какая-то другая причина. Петрова, я знаю, что это может сработать. У меня же получилось. Но да, это очень опасно, и есть немалая вероятность провала.

– Давайте сделаем это.

– Подождите. Просто послушайте. Я врач. Я не могу лечить вас, если вы не понимаете, чем это чревато. Это даже отдаленно не безопасно. Это может вызвать сильные судороги. Амнезию, временную или постоянную, а может быть, и наоборот, навязчивые воспоминания – как у