— Почему она сама на рассказала мне обо всем?

— Потому, что рассказывая все это, она может выглядеть глупо.

— Но если я не буду в курсе, то все может стать смертельно опасно.

Оска вздохнул.

— Это не в правилах Арианны — вмешиваться в чужие дела. Отец хорошо научил ее этому, — сказал он.

— Я поговорю с ней, Билл. Я все же думаю, что она страдает от побочных эффектов. Она почти по горло загружена наркотиком. В следующий фазовый период она будет более расслабленной, и эти сны закончатся.

— Да, сэр, — ответил Оска. — Но я думал, что вы все-таки должны знать.

— Спасибо, доктор. Это то, что я ожидал от вас, если мы хотим поставить Арианну на ноги.

Оска кивнул и встал. Он чувствовал окостенелость в нижней части спины, глубоко внизу в той части тела, которая всегда беспокоила его, когда он вспоминал свою вину. Однако, что было делать и что он делал до сих пор? Арианна была одиноким воином. Сейчас она должна была понять, что ей нужна помощь других.

Он взялся за ручку двери, но голос вице-короля остановил его. Оска повернулся. Из-за солнца он все еще не видел лица говорившего.

— Да, лорд Уинн?

— Что бы вы посоветовали Арианне? — Что посоветовал? Молиться.

* * *

Арианна закурила фимиам и глубоко вдохнула в себя воздух, наполняя легкие ароматом дыма, а голову воспоминаниями о Корсикате. Она была одна в своей бледно-желтой комнате в этот длинный день и представила, что она не на Алуне, а дома, в Храме Ветра.

Арианна вставила в плейер кассету и нажала на кнопку, в комнате раздались звуки колокольного звона и струнных инструментов. Музыка вместе с фимиамом создавали атмосферу эфирную и таинственную, как небо за ее окном. Сквозь звуки музыки доносились гармоничные голоса птиц. Это успокаивало. Такие звуки не часто можно было услышать в этом пустынном мире.

Она рассказала Оске о сне с Уинном Форрестом, старой женщиной и бенаром. Он посоветовал ей молиться, чтобы богиня помогла ей. И она знала, что он прав. Нагали настойчиво посылала ей видения, не оставляющие ее даже в моменты пробуждения, а мысли-нашептывания мешали ей, что было невыносимо. Если она в ближайшее время не разгадает смысл снов, мозг ее расплавится.

Веселая и ритмичная музыка захватила Арианну. Она стояла, не двигаясь, с закрытыми глазами, вся отдаваясь звукам ветра. Это была запись из храма, ее передали Арианне, чтобы она могла найти успокоение и утешение и погрузиться в медитацию.

По корсикатскому календарю начался Год Трансформации. Такое бывало раз в сто лет, и по этому поводу устраивался фестиваль Экки-Десры-Уды. Уды были предками демонов, которым разрешалось покидать духовное измерение без разрешения богини. Они могли бы явиться в телесный мир и уничтожить его, если бы люди не объединились и не укрепили Договор о Равновесии, молясь, чтобы демоны превратились в их союзников и служили человечеству. Дочери Ночного Ветра принимали в этом участие, предоставляя свою сфокусированную энергию, чтобы помочь трансформации Уд во время последнего часа пятидневного фестиваля. Люди толпами приходили на празднество со множеством приношений, чтобы соблазнить предков демонов задержаться в храме. Когда наступал энергетический пик, они как один присоединялись к Дочерям, чтобы объединить усилия, и посылали молитвы ветру.

Арианна должна была принимать участие в общении с мирянами. На короткое время ее охватила досада на то, что она лишена такой возможности, но Нагали знала, что лучше, и хотела, чтобы Арианна была на Алуне.

Она дала волю воображению, представив широкую дорогу в храм. Был теплый весенний день, с океана дул ветер, и пахло водорослями. Высоко в небе парили и пронзительно кричали птицы. Дочь Ночного Ветра шла через толпу, протискиваясь мимо носильщиков сладкой альмы и янтарного меда. На ней была одежда Ночного Воина — плотно прилегающий кожаный костюм. Темные и золотые блики играли на плечах. Волосы были затянуты в узел, и линии ветра пересекали подбородок в виде красных и голубых полос.

Арианна сделала шаг, ее манила музыка храма. Она начала танцевать. Медитация становилась все глубже.

Двигаясь, Дочь смотрела вперед, иногда отпрыгивая в сторону, чтобы пропустить кого-то. Она слегка улыбнулась и сунула руки в карманы сверкавшего на солнце жакета. Далеко впереди она видела то, к чему стремилась, — статую Гивиан Нагали, богиню в боевой позе. Она стояла в центральном дворе храма, двадцатиметрового роста, изваянная из бронзы, золота и серебра.

Музыка стала настойчивой и ритмичной. Арианна кружилась, делала шаги вперед и назад и опять кружилась. Ветер проносился сквозь нее.

Дочь поднялась по шести высоким ступенькам к входу в атриум и прошла через дверь с двойными арками во двор. Внутри пилигримы сложили горы даров вокруг статуи. На разукрашенном резном деревянном алтаре лежали букеты ярких цветов и экзотических перьев. В дар приносили огромное количество вещей — от старых туфель до новых ярких одеял. Многие верующие стояли на коленях и кланялись, опершись руками о пол, читали духовные стихи Гивиан и пели.

Ночная Воительница прошла мимо них, не обращая внимания на смеющихся озорных прислужников, и обошла стоявших в круг и играющих в игру вуни стариков. Это был момент просветления. Она подошла к подножию статуи.

Арианна танцевала и молилась, потерявшись во времени и пространстве.

Там был Кев. В мерцающем свете Арианна увидела сквозь толпу его улыбающееся лицо, но оно тут же исчезло. Снова тени предков. Струны раппи зазвучали быстрее, она закружилась.

Дочь искала лицо богини и мысленно прикидывала: руки по сторонам, ноги расставлены, колени слегка согнуты. Звуки ветряных колокольчиков становились все интенсивней. Она вспотела под жакетом, и пот катился по ногам. Мышцы бедер свело в судороге. Глубоко дыша, Дочь вся отдалась Нагали.

Раппи. Флейта.

Укрепилась в вере и готова, чтобы ветер вознес ее в небо.

Арианна открыла глаза. Уинн Форрест стоял в ее комнате и смотрел на нее.

Молитвенный танец ускользнул, и она остановилась, пристально глядя на него. Он ничего не сказал и вышел из комнаты.

* * *

Уинн Форрест мерил шагами балкон за своим кабинетом, прохаживаясь вдоль длинной стены и бросая взгляды на тенистый Алунатабор, раскинувшийся внизу. Его внутренне трясло, и он сам не знал почему. Впрочем, знал. Из-за этой женщины.

Он определенно терял выдержку, и не помогал даже