– Что это было?! Что за фокусы? – крикнул он и посмотрел в зал. Однако на него никто даже не взглянул. Почему? Чёрт, Ричард же только что орал как резаный, почему никто не обратил внимания? Так, успокойся, Паркер. Успокойся. Хотя легче сказать, чем сделать.

– Не надо криков, прошу вас, – улыбаясь, тихо ответил генерал. – Этот браслет – одно из «подаренных» Кен-Шо устройств, которое оказалось в моём распоряжении. Персональный телепорт. Я на полсекунды вытащил нас на крышу и вернул обратно, – он убрал браслет в карман. – Такое доказательство вас устроит?

– Устроит, – судорожно сглотнул Ричард и снова осмотрелся. – Почему никто не услышал мой крик?

– Потому что мы включили другое устройство, которое глушит шум и создаёт дополнительное затемнение, – ответил ему Харрис, – оно в кармане у мистера Лукаса, и тот включил его, только подойдя к вам, – при этих словах зеленоглазый Зак достал из кармана небольшой шарик, покрутил и убрал обратно. – Вам стоит знать, что телепорт, кроме всего прочего, создаёт хлопок воздуха, если бы мистер Лукас не придержал ваш бокал вина, он бы разбился, и без камуфляжного устройства все бы услышали громкий звук ещё до вашего крика, – Харрис сделал небольшую паузу. – Так вот, Ричард, мы доказали вам всё, что могли. Теперь мы ждём содействия в нашей важной миссии.

– Но… Неужели вы не можете попросить кого-то другого? – Паркер поверил, поверил во всё. Списать такой «прыжок» на галлюцинации он не мог, свистящий ветер на крыше и запах ночного города ему точно не почудились. Однако ему ужасно не хотелось быть замешанным в заговоре с убийствами. – Я по натуре пацифист, я пошёл работать в фармацевтический бизнес ради спасения людей, и мне больно от мысли, что я могу стать причиной их гибели. Даже во имя благой цели, генерал.

– Во-первых, мне не хочется вовлекать новых поставщиков, а так вышло, что мистер Лукас поставляет именно вашу продукцию, – заявил генерал. – А, во-вторых, можете считать это приказом. Я уже нарушил свою присягу, расследуя дело и проводя несанкционированную операцию. Если всё вскроется, то мне конец, как и нашей с вами стране. Это война, и мы её проигрываем. Поэтому засуньте свою миролюбивую позицию в задницу и выполняйте приказ, Ричард.

Последние слова генерал произнёс с таким апломбом и в то же время с суровостью, что возражать ему совершенно не было ни сил, ни воли. Дальше неожиданные визитёры какое-то время излагали ему суть того, что нужно сделать, и, оставив напоследок тоненькую папку с методом изменения технологического процесса производства, покинули ресторан.

Ни есть, ни пить Ричарду больше не хотелось. Он словно сквозь туман смотрел на папку без всяких штампов и подписей, которая лежала перед ним на столе. Просто серая картонка, внутри которой тысяча мёртвых душ. Он может взять папку и выкинуть её в урну, забыть об этой встрече. Сказать Харрису, что всё сделал, но ничего не предпринимать. Да, они потом поймут и, возможно, уничтожат его. Вероятно даже физически. Но зато его совесть будет чиста. Ричард слышал биение сердца и чувствовал, как кровь мчится по венам и артериям. Тысячи человек с такими же бьющимися сердцами должны умереть по его решению. Тысячи или он один. Если выбор ставить так, то для нравственного человека, к которым Паркер всегда себя относил, выбора вовсе нет.

Но, увы, если всё, что ему сказали, – правда, то выбор стоит совсем другой. Убить тысячи или обречь миллиарды на рабство и миллионы на смерть в чужих войнах могучей галактической расы. Как быть, чёрт возьми? Если ты стоишь на распутье между очевидным добром и очевидным злом, ты, само собой, сделаешь верный выбор. Это просто. Паркеру не оставили такой возможности. Стоящий перед ним выбор был отвратителен: либо своим действием уничтожить тысячи, либо бездействием – тысячи тысяч. Хотелось, как страус, воткнуть голову в песок и спрятаться от реальности. Бросить всё, уехать в Канаду, купить там домик в лесу и ждать конца света. Пусть кто-то другой, пусть они найдут иного палача. Твою мать, за что ему такой груз? Что такого он натворил?

Постепенно пелена сходила с глаз. Да, он может уйти. Может плюнуть на всё. Остаться с чистыми руками. Но что такое чистые руки, когда вокруг тебя апокалипсис? Это же и правда война. За выживание всей расы. И он может гордо отправиться в ад с руками по локоть в крови и принять любые мучения, зная, что спас жизней в тысячи раз больше, чем погубил. Это отвратительно. От этого тошнит. Но это не делает решение действовать менее правильным. Так же поступал и Рузвельт, отправляя сотни тысяч американцев в Европу, обрекая их на смерть, чтобы спасти свободу рода человеческого. Высаживая войска в Нормандии, США потеряли сотни тысяч человек в боях против нацистов. Просто так было нужно. И ему надо стать палачом. Потом можно будет всю жизнь молить бога о прощении его бессмертной души. Потом.

* * *

Каждый человек ищет родственную душу. Кого-то, с кем будет легко, кто подставит плечо, чтобы забраться повыше или хотя бы поплакаться. Кого-то, к кому ты будешь с радостью возвращаться домой. Когда Ричард ухаживал за своей бывшей женой, она казалась ему именно такой. Но его карьера шла в гору, он стал богатым, и супруга стала видеть в нём лишь средство для обеспечения своей роскошной жизни. Модные платья и гламурные тусовки, отдых на лучших курортах и гулянки с подругами в дорогих ресторанах. Само собой, хорошие машины и драгоценности. Даже вино она начала пить не дешевле двухсот долларов за бутылку, будучи уверенной, что муж принесёт ещё. Ричард терпел, надеялся, что, когда у них родится ребёнок, Лиз изменится. Но та вовсе не хотела детей, оттягивая этот момент под разными предлогами. И он постепенно отдалялся от неё. Был ли Паркер неправ? Надо ли было проявить больше терпения? Он не знал ответа. Тогда Ричард просто пытался найти эту самую родственную душу, встречаясь то с одной, то с другой красоткой. Ничего не помогало, всем им нужно было то же самое, что и его жене, – деньги и власть. Ради этого они с готовностью терпели его плотный график и