Конечно, у робота сердца не было, но азартная игра на то и азартная, были вещи, которых он хотел или, точнее сказать, вожделел. Он остановился на углу Йокои, купил дешевую пару гогглов и с трудом нацепил их на голову.

– С вами все в порядке? – спросила стоявшая за прилавком молодая девушка.

– Не лезьте не в свое дело, – ответил робот. – И прошу меня извинить за грубый тон.

– В этих гогглах вы выглядите глупо.

Робот подумал, что он мог бы кивнуть или, по крайней мере, подключить ауг к своим пусть и устаревшим системам, тогда он мог бы участвовать в Разговоре, жить в окружавшем его повсюду виртуальном мире, столь же обыденном, как воздух, и столь же жизненно необходимым для его пользователей. Но робот был стар, а в сегодняшнем мире непрекращающихся сделок, где ценится конфиденциальность, в мире, где все извечно подключены к Разговору, весьма важно оставаться вне сети.

В прежние времена, во времена войн, робот использовал физические сети. Так он передавал информацию, хотя остатки Интернета еще работали по всей Солнечной системе. Данные хранились на изолированных устройствах и переносились с места на место вручную. Перевозившие информацию Курьеры не подключались к Разговору и могли зарабатывать на жизнь, переправляя надежно закодированные данные, пусть и не так быстро, зато анонимно.

Нацепив гогглы, робот вышел на улицу. Похожее на дракона яркое розово-оранжевое существо свернулось калачиком в дверном проеме. Глядя на робота, оно сонно моргнуло и извергло пламя. Рядом с протекающим краном играли Эканс и Райчу. Над улицей возвышался печальный Годзира. Он резко наклонился и проглотил Зоммера. Это произошло прямо под ногами у робота, но он продолжал идти. Улица заполнялась существами, которых он мог видеть только сквозь гогглы: Пакмен гонялся за призраком, а Ферби ковылял за Со́ником.

Робот подошел к воротам с табличкой: «Приют Симов. Если нас нет дома, воспользуйтесь черным входом».

Робот позвонил в звонок. Над ним возбужденно затараторил тамагочи. Робот поднял ногу, и тамагочи взвизгнул и исчез за ногами вышедшей к роботу Мариам.

Он уставился на нее.

– Можно войти?

– Пришел зверушку выбрать? – поинтересовалась Мариам. Она недоверчиво посмотрела на робота. – Мне кажется, ты не очень-то любишь животных.

– Прозвучало грубовато, – сказал робот. – Вы и здесь работаете?

– Иногда, – ответила Мариам. – На общественных началах. Подменяю хозяина.

– Понятно.

– Так зачем ты пришел?

– Впустите меня?

– Думаю, да. Это что, гогглы? Зачем они тебе?

– Чтобы видеть ваших подопечных, – ответил робот.

– Мне их жаль, – сказала Мариам. Она тоже носила гогглы, хотя ее модель была более сдержанной и даже слегка осовремененной. – Они привезли сюда последнего дикого Пикачу несколько лет назад, он сбежал с древнего контрабандного сервера в каком-то богом забытом месте в Исландии. Ох да, заходи. Здесь безопасно.

Приют располагался в полуразрушенном каменном здании, крыши здесь не было, комнаты и внутренний двор находились под открытым небом. Без гогглов двор был пуст. С очками же все кишело виртуальной жизнью.

Задолго до появления робота художник по имени Карл Симс начал создавать виртуальные формы жизни на своих серверах, а несколько лет спустя другие начали печатать всех этих существ. Здесь, в Приюте Симов, разные примитивные, чудаковатые древние существа прыгали, парили, булькали, хихикали и болтали сами с собой, спасенные от тех, кто знал об их существовании. Их приютили и охраняли.

Мариам с беспокойством наблюдала за роботом, который медленно шел между ними, избегая внимания многовекового тамагочи, игнорируя спящего Снорлакса и стаю крошечных Ферби.

Что ему надо, задумалась она, что он ищет?

В лабиринте коридоров робот двигался дальше. Он вышел на большой задний двор и начал сканировать виртуальный горизонт.

Кэтц и Догз с любопытством уставились на робота. Рядом притаился Скаллгреймон. Робот прошел мимо и подошел к самому краю участка, где вне виртуального мира был лишь клочок сухой земли, маленькое полузавядшее растение и разбитые плиты брусчатки.

Робот с трудом опустился на колени. Он потянулся к торчащему между камнями растению. Его рука сомкнулась на стебле, и Мариам с ужасом наблюдала, как тот лопнул.

Рваные останки стебля кружились вокруг пальцев робота.

Но этого просто не могло быть. Цветок настоящий?

Мариам могла только видеть, как эта штука открылась и начала светиться, пока маленький яркий осколок света не лег на ладонь робота. Теперь Мариам видела все без гогглов.

Каким-то образом частичка виртуального мира спряталась в мире настоящем. Никакого цветка не было.

Но как робот узнал об этом?

– Здравствуй, старый друг, – сказал робот.

Предмет в руке робота запульсировал. Свет образовал два моргающих глаза и линию рта. Восьмибитная анимация, похожая на игровой актив времен зарождения Разговора.

Чем бы ни была эта штука, она была очень старой.

Линия рта дрогнула.

– Я думал, ты умер.

– Нет, – сказал робот. – Я вернулся.

Глаза мило моргнули. Рот шевельнулся.

– Зачем? – спросила штука на ладони робота.

– Ты знаешь зачем.

Рот существа скривился и вздохнул. «Это так мило», – подумала Мариам.

– Ты всегда был сентиментален, – сказала анимация. – Тебе следовало бы знать, что прошлое лучше не ворошить.

– Ты не поможешь мне?

Существо снова вздохнуло.

– А у меня есть выбор?

– Я мог бы снова оставить тебя здесь, веками прятаться. Но мне это несвойственно, как и тебе.

– Это моя природа. Залечь на дно, смешаться с толпой, выжить. Так меня ничего не беспокоит. Кроме того, от меня остался всего лишь фрагмент. Остальное исчезло.

– Что это? – спросила Мариам.

Существо удивленно моргнуло. Робот повернул голову и серьезно посмотрел на свою знакомую.

– Это душа.

– Частичка души, – поправила его душа. – На самом деле я мертва, я даже не призрак.

Почему-то душа выглядела вполне довольной собой.

– Чья душа? – спросила Мариам. Ужасная мысль поразила ее. – Золотого человека?

– Ты и впрямь выкопал его? – обвиняюще обратилась к роботу душа. – Ты что, никогда ничему не учишься? Она услышит об этом, я тебе это гарантирую. Она придет.

– Она давно уже здесь, – сказал робот.

– Ты дурак! – сказала душа. – Положи меня на место.

– Уже поздно, – сказал робот.

Существо грустно моргнуло.

– Лучше бы ты не приходил.

– Я дал слово.

– Дурак, – повторила душа. Они оба замолчали.

Робот накрыл душу ладонью. Он осторожно приподнял ее, затем открыл рот и проглотил. С мягким эффектом пикселизированного рассеивания душа исчезла.

Робот повернулся к Мариам.

– Спасибо, – сказал он.

– За что?

– За то, что помогаешь мне, хотя не обязана, – ответил робот. – За то, что