– Прошу вас, прекратите, – прервал его речь Кинг. Он был напряжён.

– Я серьёзно, Айзек, – Пётр положил руку ему на плечо. – Мою книгу допишут, все наброски есть. А вы… вы стреляйте сразу, как только он взлетит.

Он и не знал, зачем произнёс последние слова. Может, чтобы услышать, дескать, ты что, никто не будет стрелять. А может, и наоборот, – чтобы узнать, что любой, кто полетит с ними, будет убит. В каком случае, Пётр, тебе окажется проще принять решение?

– Вопрос закрыт. Мы ничего не предлагаем. Никаких обменов. Действуем по плану, – раздражённо ответил, как отрезал, Кинг и переключился на общение с охранником Артура.

Пётр пожал плечами. Он вмешается в пьесу тогда, когда увидит, что пора. А в том, что миг наступит, Григорьев не сомневался ни секунды.

В небесах, как соловей-разбойник, просвистел корабль З’уул. Просвистел громко, до дрожи в коленях, и жёстко уселся позади бандитов и их заложников, после чего выплюнул трап.

– Корабль здесь, Зоам! – крикнул Дима, перекрикивая эхо свиста. – Отпускай Мари и улетай ко всем чертям!

– Не спеши. Я отпущу её, когда и я, и моя команда окажемся внутри, – ответил ему Зоам, начиная двигаться в сторону трапа вместе с испуганной пленницей. Ну что, Пётр, ты же так и знал…

– Дедушка! Дедушка! – с воплем вперёд выскочила Эбигейл, рванув к Артуру, спотыкаясь о траву и продираясь через ноги и руки охраны. Господи, она-то здесь откуда?

Кристоф и Айзек бросились за ней, и в этот самый момент Дима, сдерживаемый Шаном, рванул вперёд, да так, что китаец почти упал. Дима бежал прямо к Мари, и, окаменев в страхе за его и её жизнь, Пётр, словно в замедленной съёмке, видел, как поворачивался пистолет от головы Нойманн в сторону Волкова.

Нет. Нет, Дима. Не ты, прошу! Раздался выстрел левее, там, где был Артур. Краем глаза Пётр увидел какую-то падающую фигуру и драку, но мысли его были с Димой и Мари.

– Нет! – крикнул он, выходя вперёд и встречаясь взглядом с Зоамом, тот дёргается, заметив его, стреляет, и пуля попадает Диме в плечо. Волков корчится от боли и от неожиданности падает, но тут же пытается встать. Мари вздрагивает и вскрикивает. Нет, всё будет хорошо! Пётр начал осторожно шагать по направлению к Зоаму. «Стой, стой», – мысленно проговаривал он.

Внезапно тенью мелькнувший справа силуэт прыгнул на Ват Лура и, не достигнув цели, упал из-за прямого выстрела в голову. Боже, это же Шан. Из затылка, повёрнутого к Петру, начала течь густая кровь. Мари завизжала, выведя его из оцепенения. Господи, что ты творишь, Зоам? Зачем? Зачем?

– Ша-а-а-а-ан! – завопила Джессика за его спиной. Он её не видел, и хорошо. Петр не смог бы посмотреть ей в глаза. Он делает ещё один шаг к Зоаму, потом ещё. Тот с жёсткой улыбкой наводит пистолет на него, потом отвлекается и делает выстрел левей. Свист пули и звук чьего-то падения. Ещё шаг. Ещё.

Мимо пробегает Джессика Хилл, падает на траву рядом с Шаном. Прости, девочка, прости, я уже ничем не могу помочь… Тут философия бессильна. Шаг. Шаг. Вспышка. Яркая, невероятная. Он на миг поднимает голову и видит корабль, красивый, словно лебедь. Ударная волна от вхождения истребителя в атмосферу прямо из не-пространства настигает их, земля трясётся, но он удерживается на ногах. Шаг.

Прямо рядом с ним возникает мыльный шар, окутавший Чжоу Шана вместе с его женой, и тут же, через мгновение, они исчезают во вспышке, оставив на месте только полусферическую яму с ровными краями. Шаг.

– Стоять! – крикнул Зоам, сделал ещё один выстрел в сторону поднявшегося было Димы и снова ранил его, кажется, в ногу. – Сейчас я улетаю, и пусть ваши друзья не мешают мне. Или недостаточно смертей на сегодня?

Слева изрядно помятый сообщник Зоама подволок Артура Уайта и его внучку, сжимая их обоих одной рукой и направляя пистолет в голову старику-президенту. Сильный, гад.

– Захар Лукин! – крикнул по-русски Пётр. – Отпусти Мари и Эбигейл. Возьми меня. Ты же хочешь закончить наш спор? Мне есть что тебе рассказать! А тебе?

Зоам, продолжая пятиться и поглядывая на корабль наверху, молчал. Потом остановился.

– Ты прав. Мне не нужна эта немка, – ответил он так же на русском, потом повернулся к Диме, который всё ещё пытался подняться. – Эй, Волков. Не вставай! Пётр, иди сюда, и я отпущу Мари Нойманн и мелкую.

Вот и тот миг. Шаг. Ещё шаг. Он доковылял до Зоама, чувствуя сзади полсотни стволов. Когда Мари будет свободна, стреляйте, ребята.

Как только Григорьев оказался рядом с Зоамом, тот оттолкнул Мари в сторону Димы, а Артур вытолкнул Эбигейл из лап «тактика». Лицо философа оказалось повёрнуто в обратную сторону, и он увидел мрачные лица. Плачущую Мари, обнимающую Диму, всё ещё пытающегося подняться. Кристофа, бьющего по щекам лежащего на спине Айзека. Эбигейл, от которой отмахивался руками её собственный дед. Десятки ребят и девушек, боящихся выстрелить. Да, он оказался ценнее, чем думал. Под ногами был уже металлический трап, «тактик» с Артуром тоже шли по нему, а Мари схватила Эбигейл и держала её, ревущую во весь голос, не пуская к кораблю. Ну прощайте, друзья. Не поминайте лихом. Дверь за ними закрылась.

Междуглавье девятое

Земля, девять тысяч триста тридцатый год до нашей эры

Плиа Сых, командир транспортника номер два шестиквадрата пять[48] наблюдал последние скачки. Оставалось не так далеко до Маальи, одного из аванпостов, крайнего в этом направлении. Транспорт был перегружен, летел в четыре раза быстрее скорости света, и в пути они пробыли шесть лет и ещё два года, конечно же, универсальных годов, по календарю столичной планеты Аталаний. Камеры стазиса избавляли от старения, но он не всю жизнь проводил в стазисе, даже не весь полёт. Вся его семья давно умерла, живы были правнуки, но он устал следить за их жизнью. Умерло даже четверо Императоров, при которых он служил.

Плиа смотрел на свои руки. Новые морщины. Это будет его последний рейс, он уже стар. Когда вернётся, его отправят работать на упрощённую, менее ответственную должность, например на сбор урожая или на сортировку металла, где Плиа быстро заболеет и умрёт. Но может так