– Согласен, – кивнул Сергей Макарович.

– Предлагаю на полной скорости сделать попытку оторваться, а потом развернуться и атаковать из всех стволов. А я метну пару «мячиков».

– Хорошо, – согласился Дорохов после двухсекундного раздумья. – Удалимся друг от друга метров на двадцать для большего охвата.

– Погнали! – объявил Савельев.

Сделали всё, как и предлагал лейтенант.

Поднялись в безоблачное небо цвета маренго, убедились, что птичья «змея» пытается не отстать, развернулись и пошли в пикирующую атаку.

Стайный «компьютер» птиц не сразу сообразил, что происходит.

«Змея» начала расползаться, когда воздушные мотоциклы приблизились к ней на полсотни метров. Но было уже поздно.

Грянул дружный залп из четырёх пистолетов-пулемётов, прошивая птичью стаю кинжальным огнём.

Мерадзе изловчился и метнул один за другим «теннисные мячи».

Шипящие взрывы кузнечиковских гранат буквально вычистили голову и хвост «змеи», превратив птиц в дым, и от стаи осталась едва ли треть экземпляров. Заполошно хлопая крыльями, уцелевшие клювастые «вороны» бросились наутёк, исчезая клочьями дыма в ущельях-улицах кладбища.

Байкеры проводили тающие струйки птиц угрожающими взглядами, расслабились.

– Разворачиваемся, – сказал Дорохов. – Парни, поглядывайте назад. Если они начнут собираться в хвост, вернёмся и добьём.

Сориентировались, снова направили мотоциклы в центр мемориала, вызывающего у зрителей невольное восхищение и одновременно внутренний дискомфорт.

В центре города-кладбища высилось главное здание-скульптура, повторяющая абрис женской фигуры с тремя лицами. Её голова была откинута, и третье, слегка вогнутое, лицо смотрело в небо, представляя собой нечто вроде антенны локатора. Впрочем, это и в самом деле была антенна невероятно сложного комплекса обзора, контролирующего все слои Леса. Она же служила и эффектором переброса иномериан и прицельным коллиматором системы защиты мемориала, пришедшей в негодность спустя тысячи лет после ухода Амазонок, а также машиной для прокладки тоннелей между слоями. Но Сергей Макарович подозревал, что он и спутники знают далеко не все функции центра, и надеялся найти здесь ключ решения всех проблем Большого Леса.

Аэробайки сели возле губной складки лицевидной «антенны». Байкеры, оставив машины и прихватив оружие, направились было к приоткрытому «рту», когда Дорохов остановил группу:

– Кому-нибудь надо остаться. Если какая-нибудь тварь повредит мотоциклы, мы не сможем вернуться в лагерь.

Переглянулись.

– Разрешите мне остаться, – сказал Ливенцов. – Будем держать связь.

– Чёрт, я всё время забываю, – в сердцах сказал Мерадзе, – что у нас есть рации. Когда мы тут появились в первый раз, рации не работали.

– Потом Егор Левонович сделал две из подручных средств, – напомнил Савельев.

– Это было уже под самый конец. Да и рации действовали только на километр.

Дорохов молча повернулся и двинулся под козырёк верхней губы «лица» статуи.

Мерадзе вынужден был обгонять его, как делал всегда, действуя в группе. Хотя он тоже не знал ни интерьера, ни расположения внутренних помещений здания-скульптуры.

С момента последнего посещения мемориала в его главном зале, игравшем роль центра управления всего комплекса, ничего не изменилось. Защитный пояс города был нейтрализован временем, сервис-системы практически не работали, роботов обслуживания Амазонки не производили, и на второй сверху этаж сооружения разведчики спустились по спиралевидному жёлобу без приключений.

Не пострадала и автоматика комплекса, работающая на тех же принципах, что и земная. Ею управлял центральный компьютер, в программах которого были прописаны все действия и ответы на те или иные варианты внешнего воздействия. Правда, амазонский компьютер работал на неизвестной элементной базе (Карапетян называл её «квантовосубстативной» и «растительно-нелинейной»), но это не мешало машине, сохранившей работоспособность, обслуживать весь мемориал.

Когда гости вошли в зал, в нём вспыхнул неяркий жёлтый свет, а на консоли пульта управления, торчащей из-под основания статуи – это была всё та же скульптура Амазонки совершенной геометрии и красоты, перемигнулись зелёные и синие огни. Статуя, она же, по мысли Кости, интерфейс компьютера, по-своему приветствовала гостей, с которыми общалась два месяца назад.

– Надо было взять вместо меня Иосифа, – сказал Мерадзе с сожалением. – Электроника по его части.

– Надо было взять Егора Левоновича, – буркнул Дорохов.

– Да, это моя промашка. – Сергей Макарович подошёл к пульту, нависшему над краем выемки в полу глубиной в двадцать сантиметров. – Следующий раз так и сделаем.

– А что это за дырка? – поинтересовался Дорохов, также склонившись над углублением, на дне которого виднелись металлические кругляши. – Контакты какие-то. Электрические?

– Нет, Максим проверял, электричество к ним не подведено.

– Не вижу кресел. Как тут работали операторы?

– По-видимому, спускались в эти выемки и работали стоя.

Сергей Макарович осторожно опустил ноги в углубление, выпрямился.

– Подозреваю, что Амазонки через эти пластины подсоединялись подошвами ног к системе активации. Хотя ниши могли быть созданы и для других целей. Не забывайте, что конструкторы представляли собой симбиоз растений и животных. И все их машины в той или иной степени объединяли свойства растений и животных.

Полковник утвердил в углублениях на пульте обе руки, взялся за ребристые рукояти в форме полумесяцев.

На пульте загорелось ещё несколько индикаторов, раздался тонкий струнный звук. Но больше ничего не произошло.

Сергей Макарович сжал зубы, проговорил с нажимом:

– Давай, включайся!

Его услышали.

В потолке высветился овал размером с волейбольную площадку, а стены зала превратились в экраны, показывающие панораму кладбища вокруг центрального здания с высоты птичьего полёта.

– Ура! – шёпотом воскликнул обрадованный Мерадзе. – Слушается наша красавица!

– Попросите его показать первый уровень Леса, – предложил Дорохов. – Майор говорил, что мемориал имеет устройство обзора на всех этажах.

Сергей Макарович пошевелил плечами, будто хотел повернуть несуществующий руль. Шея полковника начала багроветь.

– Покажи первый уровень!

Пейзаж в глубинах экранов изменился.

Стал виден Лес, ставший для землян привычно родным.

Камера обзора, очевидно, была закреплена (или внедрена в дерево) на вершине высокой «секвойи», которая слегка раскачивалась под порывами ветра, поэтому и панорама Леса двигалась из стороны в сторону.

– Отлично! – сказал Дорохов с удовлетворением. – Если дело так пойдёт и дальше, мы быстро разберёмся в обстановке.

– Интересно, а как Лес общался с компом Амазонок? – задал неожиданный вопрос Мерадзе. – Ведь он сам не создавал иномерианы, за него это делала машина переброса, установленная Амазонками в мемориале. Как он договаривался с ней, чтобы выдернуть нашу группу с Земли, а потом и отправить всех обратно?

– Вряд ли она ответит. – Дорохов глянул на статую Амазонки. – Этот вопрос надо задать Лесу. Меня сейчас больше заботит генератор энергии некрополя. Что будет, если его взорвать? Весь здешний мир взорвётся? Или схлопнется?

– Попробую сформулировать. – Сергей Макарович смахнул пот со лба, снова сосредоточился на рукоятях пульта.

– Ответь, можно ли взорвать источник энергии мемориала, что произойдёт при этом