Стулья для слабаков. Дойдя до места, Дима подхватил валун, подходящий под стол, и слегка пошевелил им так, чтобы верхняя поверхность была преимущественно ровной, затем Айк сгрузил на него всё добро: бутылку, стаканы и пакет с корейской морковью и капустой. Приборы он брать не стал, здраво рассудив, что если уж ты готов закусывать французский коньяк корейской капустой, то до еды руками оставалось опуститься совсем недалеко, и не было смысла строить из себя невесть кого. Возражений от Димы не последовало, он первым, ещё до того как алкоголь отправился в недолгое путешествие по стаканам, вытер руку о штаны и схватил кусок капусты. Айк налил немного коньяка и поднял свой бокал. За что выпить? Традиция выпивания с русскими говорила, что пить без тостов – верх неприличия.

– За Томаса Прайса, – сказал он и слегка пригубил. Шикарный букет, мягкий, с ореховым послевкусием.

– За ушедших пьют до дна, капитан, – укоризненно сказал Дима, жахнув двадцатилетний коньяк вопреки всем нормам и правилам потребления оного. Айк пожал плечами и не стал спорить, также допив свой, после чего, памятуя о том, что «между первой и второй промежуток небольшой», вновь наполнил стаканы.

– За Алексея Кузнецова, – сказал Дима и вновь залпом опустошил свой бокал. Алексей – это вроде друг его детства, погибший как «террорист», по неведомой причине напав на посольство США в Москве. Айк помнил боль в глазах Волкова. Как относиться к Кузнецову, он не знал, но личная боль тут важнее. Он выпил и закусил пригоршней моркови. Если правильно пить коньяк, его можно и вовсе не закусывать, но когда пьёшь залпом, остаётся жгучее послевкусие.

– Можно к вам присоединиться? – раздался из темноты голос Вильяма Уэста. Блин. Попойка тет-а-тет не удалась, отправлять служаку из ЦРУ восвояси было бы некультурно и недальновидно.

– Третьим будешь? – весело спросил Дима, делая рукой приглашающий жест. Уэст вышел из тени и уселся с ними рядом прямо на землю.

– Полковник, – он кивнул Кингу, после чего, кивнув Волкову, добавил: – Майор.

– Полковник, – кивнул в ответ Айк, назвав и Уэста по званию, – но у нас тут принято иначе. Я – капитан, Волков – пилот. Мы так летели, и это не перечеркнёшь званиями.

– Хорошо, – согласился Вильям. – Тогда кем буду я?

– Салагой, – ответил Дима, и Айк прыснул, после чего строго посмотрел на русского. Ну ты чего, блин?

– Хорошо, салага, так салага, – абсолютно спокойно ответил Уэст, достал из кармана пиджака небольшую стопку, выдохнул в неё и протёр рукавом. – Кто на разливе?

Айк не стал ничего говорить, просто налил им троим ещё, также грамм по двадцать-тридцать.

– За Ричарда Паркера, – поднял стопку салага и выпил её, не дожидаясь. Рука Айка дрогнула, но он всё же выпил.

– Паркер… это же… – начал он, наблюдая, как Уэст аккуратно подцепляет двумя пальцами немного моркови.

– Да. Это глава «Эванс Фармасьютикалс». Его вели Джулиани и Коллинс, вы могли слышать. Убит вчера.

Чёрт. Вот это новости. Значит, заговор ширится.

– Есть понимание почему? – поинтересовался Дима.

– Его лекарство «Альфа-семнадцать» начало убивать людей в Румынии и Польше. Профессор Уайт и ещё ряд людей в курсе. Но вы тут были заняты родами, всех пока не тревожили.

– Вот же блин, – грустно произнёс Волков. – Они нам всё испортят.

– Там, внизу, – словно они были на орбите Земли, сказал Уэст, – сейчас пытаются сгладить углы. Но вред нанесён, увы. Если бы люди всё знали, то, конечно, было бы проще. Завтра я улетаю, отзывают. Буду исправлять ошибки на Земле.

Да уж. А не настало ли время всем всё рассказать? Он посмотрел на Диму. У того, судя по всему, мелькнула та же мысль. Айк налил ещё понемногу.

– Можно взять редис? – спросил Уэст. – Я не большой фанат корейских закусок.

– Почему нет? – пожал плечами Кинг. Редиса было много, если они часть подъедят – вреда для эксперимента не будет. Салага встал и, подойдя к грядке с фонариком, выдернул немного корнеплодов. Вернувшись, он протёр их от грязи руками и положил на импровизированный стол.

– За Лауру, – сказал Волков и снова выпил до дна, следом за выпивкой отправив в рот одну из редисок, ловко откусив и выплюнув хвостик. Айк не знал, кто это такая, и Уэст, судя по всему, тоже, но оба выпили. Таков путь.

– Кто такая… Лаура? – спросил он, последовав примеру Димы с редиской.

– Вчера я тоже не знал. Мари предложила выпить за неё. Но сегодня Генрих мне рассказал. Это дочь Шмидта, её пять лет назад убил какой-то мигрант в Германии.

– М-да… – промолвил Вильям. – Мы его самого тут подозреваем в убийстве, а он, оказывается, жертва.

– И Ланге так же сказал, – ответил ему Волков. – Айк, повторим?

– Не вопрос, – Кинг разлил ещё. Бутылка пустела на глазах, но так было надо. – У нас есть ещё, кого помянуть?

Все посмотрели друг на друга. Видимо, кого-то, кого требовалось прилюдно помянуть, с ходу не нашлось, и тогда Айк решил сменить тему.

– Теперь чокаясь. За Касэй Ламбер и её родителей! – он поднял бокал, и его собутыльники звонко ударили о него своими.

Ещё пару минут стояла тишина, Дима сходил и принёс ещё редиски, а Айк долил. Половина бутылки ушла.

– Что ж, пришла пора разобраться, салага, – заявил он. – Скажи напрямую, ты на чьей стороне?

– Если я скажу, что на вашей, капитан, вы поверите? – спросил Уэст. – А если скажу, что на стороне человечества, какой из этого сделаете вывод?

– Справедливо, – Айк поднял бокал. – За человечество.

– И за Согласие, – добавил Дима, глядя на Уэста. Тот повторил тост, чокнулся с ними и выпил.

– Добро, салага, – резюмировал Айк, принимая полковника в список «своих». – Ты хоть что-то узнал за то время, которое здесь ошиваешься?

– Честно? – тот задумался. – Думаю, что насчёт француза Коллинс не права. Он абсолютно нормальный. Я следил за ним по всем правилам, ходил хвостом. Где-то заметно, где-то аккуратно. Ничего подозрительного. И его прошлое чисто. А вот у Демира и Шмидта с этим проблемы. Демир в молодости пострадал от авиации НАТО. Он работал в Ираке, на Саддама, – Айк присвистнул. – Да, да. Признался, что его группа разрабатывала химическое оружие. Вы не знали? Был ранен, оказался в плену у США. Но потом его отпустили за неимением доказательств наличия любых веществ, и с тех пор он был чист. Вернулся в Турцию, занимался теорией и ту главу его биографии вычеркнули. Работал несколько лет в Британии, тоже по оружейной теме. Сюда попал с полного одобрения. Но ЦРУ не оставляло без внимания его прошлое.

– А что со Шмидтом? – спросил Дима.

– Жена умерла от болезни. Дочь убита, это я знал, только не знал, что мигрантом, и имени не помнил. Работал на ряд