Быстро смекнув что к чему, утилизатор обернулся к шкафчику — встроенному уничтожителю, и скинул туда тонкий намёк на чужое вмешательство в чужую жизнь, затем дождался, когда шумный аппарат превратит пластиково-металлическое изделие в горстку пыли, которую можно будет передать на дальнейшую переработку. А одному умнику сегодня предстоял серьёзный разговор.

Джим перевёл задумчивый взгляд на дисплей и график задач. Времени было предостаточно, а в качестве напарников ему рекомендовало троих. Удалив их из списка, Бойд отправил запрос Гриберу Сторгсу на соучастие в инциденте. Согласие пришло почти мгновенно. Система мягко напомнила об имевшем место конфликте между этими двумя сотрудниками, повлёкшем арест Джимми Бойда. Но он проигнорировал это сообщение и завершил сессию. Выключил станцию.

Как вдруг знакомый голос прозвучал издалека:

— Ты почему на работу вышел? Неужели сбежал?

— Не здесь, — тихо ответил Бойд, встав в полный рост. Его голова сейчас возвышалась над кабинкой. Взгляды приятелей встретились. Грибер тотчас умолк и продолжил свой путь мимо кабинок к лифту.

Коллега-напарник не отставал, а когда до системы сканирования оставались считанные метры, скомандовал:

— Идём на пожарку. Хочу размяться.

Пожав плечами, Сторгс неохотно согласился, пройдя вслед за Бойдом к пожарной лестнице — единственное место в здании, где на «-8» этаже не было камер и датчиков.

Едва оба вышли — дверь за ними закрылась — Джим пригвоздил Грибера локтём к стене и зло выдохнул:

— Ты совсем рехнулся? Лезешь не в своё дело, так ещё и издеваешься?

— Я же помочь хотел, — виновато бросил он. — А коробка, ну, шутка неудачная, не злись.

— А если кто-то узнает про твои делишки? И меня приплетут, и её. Зачем ты это сделал? Кто тебя просил?

Торжествующая ухмылка отразилась на лице Сторгса, когда он без обиняков признался:

— Но оно ведь стоило того, да? Не зря на тебя дисциплинарщики косо смотрят, м?

— Не было ничего, — буркнул Бойд, убрав руку. — Я как знал, что это подстава.

Грибер громко вздохнул и опустился на лестницу, придерживаясь за перила:

— И сколько ты ещё планировал к ней таскаться? Сколько ещё планировал спустить на этот клуб, м?

— Не твоё дело.

— Тоже мне, секрет, — фыркнул Грибер. — Да после того прощального корпоратива все в отделе знают про твоё увлечение. Как думаешь, сколько ещё парней ходило к ней в гости?

Бойд сжал кулаки.

— А я тебе отвечу — трое. И всех она отшивала. Но только ты увёз её домой.

Острый взгляд в сторону Грибера, и тот сработал на опережение, выставил ногу, предчувствуя пинок.

— Не злись, я тут не при делах.

— Мусорщики — не твоих рук дело, скажешь?

— Нет, они сами! Это ж релоканты из других городов, отрабатывают проступки. Думаешь, там одни паиньки?

— Так ты следил за нами? — заключил Бойд.

— Только по камерам глянул и всё, больше ничего, — честно признался Грибер. — Не вру, можешь проверить меня по системе.

— Не беспокойся, проверю.

Оба утилизатора ненадолго замолчали. Но Сторгс не выдержал и вновь взялся за старое:

— Слушай, неужели она не была признательна за спасение? Я-то думал, у тебя всё на мази. Или что там у вас? Истерила?

— Прекрати.

Схватив коллегу за серую робу, Бойд рывком поднял его на ноги и указал на дверь:

— Идём работать.

Но уже перед выходом остановился и тихонько пригрозил:

— Если продолжишь вмешиваться, то я припомню адресок твоей бывшей жены и расскажу ей информацию о реальном состоянии твоих счетов, чтобы она охватила кусок пожирнее.

Усмехнувшись, Грибер белозубо улыбнулся:

— Люблю, когда ты злишься. Сразу столько узнаю о себе нового.

— Ага, оборжёшься.

Не сказав больше ни слова, Бойд открыл дверь пожарной лестницы и отправился на задание, отмеченное в его рабочем графике.

Глава 7. Жажда

Мне снились тёплые объятья, такие, из-за которых совсем не хотелось просыпаться. А нужно было. Наверное поэтому приятное сновидение изменилось на промозглый холод и опустошение, неясные силуэты, боль и горечь.

Открыла глаза — в горле стоял крик ужаса. Мне снова и снова снился тот вечер, когда меня опоили. А уже на следующий день я попала в игнор-лист.

Вздрогнула, лёжа под одеялом. Позыв внизу живота подсказывал: лёгкое возбуждение имело место быть. Но кто или что послужили тому причиной?

Посмотрела на подушку, зажатую коленями. Зачем я так сделала и откуда она взялась?

Я сейчас лежала на диване, укрытая одеялом, под которым ещё недавно спал Бойд. И вообще, где он сам?

— Джим?

Тишина в ответ подсказала, что я осталась одна в его квартире. Первоначальное облегчение быстро сменилось замешательством. Что мне делать здесь одной? И куда он делся? Опять уехал? На работу? Или снова в мой клуб?

Неясно.

Потянулась и стыдливо убрала подушку. В любом случае, в таком положении коленям было приятно и я почти не чувствовала боли. Жирные пятна на ткани подсказали: кремом испачкала, уж наверняка. Поэтому стянула наволочку, желая постирать.

— Скукота.

Система «Умный дом», запрограммированная на голос хозяина, как ни странно, откликнулась и на меня.

— Включаю Анинет. Что предпочтёте?

— Новости Киберпоп-индустрии, — на автомате ответила я.

Частенько вводила подобный запрос в поисковике, желая понять, плавает ли на поверхности прежняя повестка об ЭмДжи? Или обо мне наконец забыли?

Тотчас ЗД-проектор отобразил перед диваном объёмную картинку — студию звукозаписи и интервью со знаменитым режиссёром, конкурентом компании «МаЁс». Я много могла рассказать о них из того, что неизвестно прессе и Анинету, но вряд ли кто-то меня послушает и тем более пользы никакой, только вред. Причём мне одной. Поэтому молчала в тряпочку и смотрела на них со стороны. Это уже стало своеобразной зависимостью. Я ощущала себя частью этого общества, хотя оно меня пережевало и выплюнуло. Но я всё равно из раза в раз слушала информацию об этой компании, будто что-то искала, не отдавая себе отчёта, зачем и почему. Просто привычка, просто желание чувствовать себя частью чего-то грандиозного.

Жажда славы и одобрения двигала мной, когда я принимала решение калечить свои ноги. А всему виной рост ЭмДжи, она была ниже меня на семь миллиметров.

Нецензурных слов не хватит, чтобы выразить моё мнение о тех людях, которые вынудили сделать это. Я до последнего сомневалась. Но…

Вздохнула.

Не буду перекладывать ответственность,