Что ж, зам. Высшего всегда умел расставлять акценты и говорить очень убедительно. Люди ему верили.

Его проникновенному голосу, его наполненному справедливым сиянием суровому взгляду, его дару убеждать. А уж когда он включал свою магию ...

Я не разделяла преданности остальных, поэтому была зачислена в сонм "врагов".

Но сейчас ловушка сработала. Взгляд Волдемара был переполнен сомнениями, а Эрег слегка отодвинулся в сторону. Немного, на самую малость. Но я заметила это движение и порадовалась, что Алекс не подозревает об эльфийской сущности нашего солдата.

Иначе он говорил бы с нами не так.

И черные силуэты, которые застывшими изваяниями выросли по бокам, сейчас собирали бы свою кровавую жатву.

Ну что ж ...

Последний зов "пасти" достиг своей цели.

Эрег и Волдемар ... Хорошо если их отпустят живыми.

— Я забираю свою родственницу, — мягко сказал Алекс. — Простите, но дело, как говорится, семейное. Милые бранятся только тешатся.

—Ну раз семейное, — равнодушно сказал Эрег и стоящие рядом с нами маги встрепенулись, и удивленно воззрились на него. Ибо он находился уже на расстоянии нескольких шагов от прежнего места. Только как, и когда, он переместился, никто не видел.

Его уже не было рядом с нами. Но ... голова Алекса с глухим стуком покатилась прямо под ноги. Блеск стали, удар, фонтан крови... Все. Это произошло так ... так мгновенно.

В ту же секунду на нас рухнула тьма. Так я назвала силу, которая буквально придавила нас, швырнув на пыльную мостовую. Боковым зрением я увидела окровавленного Волдемара, который задыхаясь повалился вниз. Где-то над нами в мутной тьме, кажется ещё сверкал меч Эрега, а вот ледяные отсветы противостоящих ему магов, были явно мощнее и хорошо ощутимее. Хотя в это мгновение, я не думала о чужой магии, которая заставляла корчиться на пыльной брусчатке, и вызвала удушье.

Это был конец.

Эрегу не выстоять против пяти, отнюдь не последних магов Ордена.

И мне ... тоже.

Мне подчинялась магия природных сил, и то лишь в определенные моменты, — в танце, словах, песне.

Но не тогда, когда тьма спеленала тебя, стремясь, раздавить, из носа идёт кровь, дышать позволено только урывками, а сопротивляться совершенно бессмысленно, ведь когда начинает действовать извращенная магия смерти, то природная замирает.

Ничто не спасёт.

Не поможет и моё гадание ... Да и сил уже нет.

Всё против нас. Все. Всё. Всё... Смирится... Смирится...

Смириться?

Ну уж нет. Никогда.

В отчаянной безумной, надежде, напрягая гаснущее сознание я потянулась ввысь.

Туда где не звенела сталь, и не лилась кровь. Чужая магия сильно мешала и я постаралась забыть о ней.

И сразу же отчётливо увидела, то что мне было нужно.

Вот они — комки перекрученных нитей.

Это — затертая, уходящая во тьму нить Волдемара, рядом туго натянутая, — сражающегося Эрега. Где же моя? Ее тут нет и ... ладно.

Мысленно, с трудом зацепив серые и толстые как канаты нити сражающихся магов, я потянула их в стороны, стремясь распутать узлы событий. Меня охватила дурнота. Мысли путались.

Бесполезно. Ничего уже не поможет.

Но я всё же тяну их, тяну из последних сил, сдвигая и выпуская на волю придавленные и скрученные нити .... ещё... ещё..

Перед внутренним взором "полыхнули" магическим светом, мои старенькие карты. Они лежали так, как я их обычно раскладывала, но теперь поверх находилась черная карта Аргун, несущая скорую гибель. Я пытаюсь ее сдвинуть. Как же тяжело. Немного. Ещё чуть-чуть. Аргун сдвигается, тает, на его месте возникает Фортулатос.

Нет, ты мне не нужен. Это самая ненадежная из моих карт. На смену приходит другая... не то, не то ... Мне нужна Меазои. Я ищу её.

Мне нужна только эта карта.

Только она. Но её нет.

Последним мысленным усилием я вытаскиваю несколько подходящих карт и только успеваю поменять их с другими, как меня накрывает неудержимая тошнота и содержимое желудка оказывается на мостовой.

И только тут моих временно оглохших ушей достигают крики ярости. Я вижу трех из пяти, стремящихся уйти, и ... огонь.

Эрег не тратит силы на ножи, он просто посылает вслед оставшимся магический огненный смерч, который моментально уничтожает всё лишнее: беглецов, трупы убитых, старые сараи.

Но я не успеваю насладиться этим Армагеддоном.

Солдат, совсем не нежно и бережно, а грубо, но цепко подхватывает нас с Волдемаром и максимально быстро тащит подальше от разгулявшейся стихии.

— Пусти, я сама, — хрипло кричу я и встаю на ноги. Теперь когда чужая магия исчезла, это сделать легко и просто.

Позади нас ревет довольный огонь жадно поглощая всё что встречается ему на пути, ползёт черный дымный смрад и испуганно кричат мечущиеся люди.

Можно не волноваться. Следы сражения — уничтожены, а .... пожар .. только бы он не распространился дальше.

— Что с ним? — я киваю на Волдемара, который лежит на спине с закрытыми глазами

— Сейчас, — Эрег достаёт из сумки обрывок зеленой ткани и оборачивает вокруг несчастного, плотно закрывая рану на боку. Потом достает и всовывает ему в безвольный рот кусочек эллорна. Если парень жив, то теперь всё будет в порядке.

— Неудачно попытался ввязаться в драку, — наконец поясняет Эрег. — Надо будет, при случае, научить его хоть с мечом управляться.

Пустырь послужил естественной границей воспрепятствовав движению огня. С другой стороны путь преградила широкая каменная кладка стены. Раз за разом, он накатывал на нее и оставив почерневшие камни в покое, наконец беспомощно угас.

— Помощь не нужна? — спрашивает какой-то крепкий мужчина в одежде ремесленника.

Он тащил на пожар огромную бадью с водой, но видя, что огонь иссяк, замедляет возле нас ход.

— Давай воду сюда, — Эрег протягивает ему серебро.

— Не переоцени, парень, — хохочет мужик, и Эрег смеясь поясняет, что мы так счастливы, выбравшись из этого "ада", что он готов приплатить ещё и за чистую одежду.

— Моя мастерская, тут рядом, — поясняет тот. — Давайте туда.

Эрег помогает мне умыться, смывает кровь с Волдемара, потом взваливает его на плечи и мы идем за ремесленником. Я цепляю лютню. Каким чудом она уцелела, не могу даже представить.

И как наваждение маячит, не даёт покоя, одна мысль.

Огниво... только демоническое огниво могло дать такой эффект.

И наш эльф, "одухотворённое дитя лесных