– Не сопротивляться? – Я рассмеялась безумным, паническим смехом, который эхом отразился от дворцовых потолков, как тошнотворный хруст костей. – Ты совсем меня не знаешь, если можешь так говорить. – Я повернулась к стражникам. – Давайте, попробуйте арестовать меня. Увидите, к чему это приведет.

– Дани! – Теперь голос Мазина звучал резче, более настойчиво и тихо. – Не делай этого.

– Никогда больше не указывай мне, что делать. – Я подняла меч над головой, готовясь к бою. – Теперь ты для меня ничего не значишь. И я с удовольствием прикончу тебя.

– Дани, остановись. Ты умрешь. – Его голос был тихим, но теперь я поняла, в какую игру он играет.

– Я все равно умру, как только император доберется до меня. – Я сделала шаг вперед. – С таким же успехом я могу сражаться.

Я двинулась на стражников, окружавших меня с флангов, в надежде прорваться сквозь них первой и проложить себе путь на свободу. Но бездействие Мазина закончилось, как только я двинулась. Он развернулся вокруг меня и обнажил свой клинок.

У меня перехватило дыхание, и я прищурила глаза:

– Ты действительно собираешься выступить против меня, Маз? Ты же проиграешь.

Но прежде, чем он успел ответить, на меня бросился Дарбаран, и я развернулась к нему лицом. Краем глаза я заметила, как Мазин шагнул мне за спину. Я не могла сражаться с ними обоими. Я вдохнула, собираясь с духом перед боем. Неужели я умру так? Получив удар в спину от своего бывшего возлюбленного?

В окне позади меня отразился блеск меча Мазина, и я обернулась. Будь я проклята, если он не посмотрит мне в глаза, когда будет наносить удар. Но он держал свой меч рукоятью ко мне. Я нахмурилась и отступила на шаг, к ярости от его предательства теперь добавилось недоумение. Пока я не поняла, что он собирается сделать. Нет. Я открыла рот, чтобы закричать, но звук застрял у меня в горле. Я подняла меч, но было слишком поздно. Он ударил меня рукоятью меча по затылку.

Я погрузилась в темноту, у меня подкосились ноги, и я камнем рухнула на пол.

Сорок шесть

– Уйди с дороги.

– Дани…

На моем лице снова были мои собственные черты, и он знал, кто я такая. Но когда он произнес мое имя, он пробудил воспоминания, которые я хотела похоронить. То, как он понижал голос в конце, как прикасался к моему плечу, когда шептал мое имя мне на ухо.

– У тебя больше нет права называть меня так.

– Как мне тогда тебя называть? Санайя?

Я вскинула голову. Он все понял и шагнул ко мне, как будто не мог представить, что я способна причинить ему вред, как будто я не держала в руке меч моего мертвого отца в полной готовности перерезать ему горло. Я высоко подняла меч. Мазин продолжал идти, его шаги были размеренными и медленными, а меч по-прежнему в ножнах. Он не пытался вытащить его.

– Это Тохфса сказала тебе, кто я на самом деле?

– Ты думаешь, я не знал, что это ты?

Его слова были тихими, но я отчетливо расслышала их с другого конца двора. Он наклонил голову, изучая меня, блуждая взглядом по моему теперь родному лицу, и я снова почувствовала себя странно уязвимой. В моей груди поднимался гнев, злость на себя за то, что у него все еще была власть заставить меня чувствовать.

Я отступила на полшага, в моем тоне слышался гнев.

– Ты не мог.

– Ты не меняла руки, – сказал он немного резко. Он поднял свой правый кулак и показал на костяшки пальцев. – Я помню каждый шрам на твоем теле. Особенно те, которые сам тебе оставил. Я почувствовал этот шрам на костяшках твоих пальцев, когда ты впервые появилась во дворце.

Мое сердце дрогнуло. Я вспомнила, как он держал меня за руку в тот день. Как медленно он наклонился и поцеловал мои костяшки. Его губы коснулись тогда моего шрама.

– Ты знал и ничего не сказал? – У меня по коже пробежал холодок. – Ты знал, что это я. Все это время, когда мы…

Я подумала о нашем поцелуе, о том, как я пришла к нему в комнату, и о том, что мы чуть не сделали. О каждом разе, когда я флиртовала с ним, когда думала, что управляю ситуацией. Но все это время управлял он. Меня захлестнула новая волна гнева, а также жгучий стыд за то, что он снова перехитрил меня, даже когда я была предельно настороже.

– Я хотел узнать, каков твой план. И… я чувствовал вину. Из-за того, что тогда сделал. – Он отвел взгляд и поджал губы. – И я хотел знать, как далеко ты собираешься зайти. Я бы остановил это до того, как мы… Но в итоге все остановила ты. – Он подошел на шаг ближе. – Я не знал, что ты сбежала. Комендант тюрьмы никому не сказала. Ты выбралась из одной из самых жестоких тюрем империи. И сразу же вернулась сюда. Зачем?

– Ты знаешь зачем, – прорычала я. – Ты предал меня. Ты предал моего отца. И теперь он мертв. – Я двинулась вперед, мой голос почти срывался от гнева. – Ты отнял у меня всю мою жизнь.

В выражении его лица читались страдание и напряженность.

– Я пытался вытащить тебя оттуда.

Я поджала губы:

– Я тебе не верю.

– Ты не задавалась вопросом, почему тебя не казнили? Твоего отца пощадили бы, если бы он не был убит до того, как я смог вмешаться. Мне удалось тайно доставить тебя в тюрьму и спасти твою жизнь.

– Ты приговорил меня к страданиям! – закричала я, и меня захлестнула черная ярость. Я услышала шепот, который теперь узнала, – голос джинна, повторяющего одно и то же слово снова, и снова, и снова.

Месть. Месть. Месть.

На лице Маза отразилось потрясение. Я продолжала идти к нему с поднятым мечом:

– Ты приговорил меня к пыткам и истязаниям. – Звук моих слов шел прямо из горла, и с каждым моим шагом его взгляд становился все мрачнее. – Я была вынуждена задаваться вопросом, почему человек, которого я любила, предал меня. Так с чего бы тебе пытаться спасти мою жизнь, если ты уже разрушил ее? – Последние слова я произнесла шепотом – сдавленным и тихим.

Мазин сжал кулаки, костяшки его пальцев побелели.

– Это было единственное, что я мог придумать, чтобы спасти тебя. Они бы убили тебя.

– Нет, ты просто хотел, чтобы я жила в муках.

– Этого я не хотел. – Он