В ее глазах читалась мольба, как будто, рассказав об этом, она могла каким-то образом спасти меня. Но она не понимала, что я уже пропала.

– Я собираюсь закончить то, что должна, невзирая на последствия. – Я скрестила руки на груди, чтобы скрыть дрожь.

Нур издала разочарованный возглас, а затем запрыгнула на оседланную лошадь, которую я привела с собой. И оглянулась на меня.

– Я не в настроении снова выслушивать нотации, – предупредила я.

– Я и не собиралась их читать. Это предупреждение и небольшой совет. Солдаты императора придут, как только поймут, что Тохфса не вернется. Прежде всего отправляйся к Вахиду и поймай его в ловушку в его собственной игре. И, Дани, – сокрушенно покачала она головой, – не меняй больше свою внешность. Пусть они увидят, кто ты на самом деле. Пусть Мазин услышит это из твоих уст.

Она отошла на несколько шагов, и я окликнула ее. Наши глаза встретились – мои темные, ее яркие. Я вспомнила, как она впервые прорвалась сквозь пол моей камеры, вспомнила тот день, когда она дала мне надежду, что я могу стать кем-то большим, чем та, кем они меня сделали.

– Спасибо.

Она кивнула, сжав губы в тонкую линию. И скрылась из виду.

Теперь я осталась одна. Возможно, впервые с тех пор, как вернулась, я была по-настоящему одна. Я направилась в сторону дворца и будущего, которое собиралась взять в свои окровавленные руки.

Сорок четыре

Я шла к сверкающему дворцу из песчаника в центре города, и мои шаги эхом отдавались по мощеным улицам. Для подавления недавних протестов установили заграждения, за которыми до сих пор не были убраны груды сожженных тел. Дворец был окружен кольцом смерти. Именно так поступил Вахид, когда его подданные восстали против него. И я тоже так поступила. Я разожгла то пламя, в котором сгорели тела. Я подстрекала людей уничтожить Вахида, и теперь я также несла ответственность за эти смерти.

Басраль уже начал просыпаться, и люди с опаской поглядывали в мою сторону. Я знала, что они видят: девушку с жаждой убийства в глазах, в черных сапогах, с мечом за спиной и распущенными темными волосами. Я встречала их пристальный взгляд, и они отводили глаза, потому что не могли выдержать то, что увидели во мне, – что бы это ни было.

Дворец становился все ближе, и меня наполняла жгучая сила. К тому времени, когда я добралась до подножия дворцовой лестницы, перед ней уже выстроилась целая армия солдат. Но Вахид ожидал, что будет иметь дело с протестующими, с горожанами, которых можно усмирить и сжечь заживо в огне зораата. Он не рассчитывал столкнуться с кем-то более могущественным, чем он сам.

Солдаты употребили зораат – я поняла это по их улыбкам, которые увидела, когда подошла ближе, по тому, как дрогнули в их руках мечи. Мои собственные пальцы сжались, словно я хотела дотянуться до тальвара, пристегнутого к моей спине. Но мне не нужно было это оружие – в моей крови была сила джинна.

Я погрузила руки в землю – то же самое я сделала, чтобы уничтожить посевы императора. Но на этот раз вместо того, чтобы дергать за нить жизни в корнях зерновых и деревьев, я потянулась к самой земле. И сотрясла ее. Раздался треск. Одна из дворцовых колонн упала, и солдаты закричали. Затем земля начала трястись, толчки отдавались по городу, разбивая стекла и раскалывая камень. На меня бросилась шеренга солдат, лезвия их мечей, преобразованных магией джиннов, лизало пламя.

Я пронеслась сквозь них, из моих рук вырывался огонь джинна, солдаты падали на землю кучками пепла – точно так же, как тела мирных жителей, которых они сожгли на подступах к дворцу. Мою кровь наполнил восторг. Вот это, это стоило всего. Возможность вот так уничтожить Вахида.

Над головой сгустились темные тучи, надвигалась гроза, словно желая усилить триумф моей жестокости собственной силой. Я вытащила из-за спины меч и поднялась по парадной лестнице дворца, которая все еще сотрясалась от моей мощи. Люди с криками разбегались, и любого солдата, который встречался мне на пути, я разрубала клинком раскаленного добела света. Я целенаправленно шла в тронный зал, и стук моих шагов по мрамору отдавался по всем коридорам.

Я вышла в центральный дворик, меня встретили темное небо и ухоженный сад Вахида. По периметру в ряд рос зораат: тем самым император всегда напоминал гостям о том, откуда взялась его сила. Я подожгла все растения, пламя подпитывалось моей кровью, а дым поднимался к почерневшему небу. Позади меня послышались шаги. Я приготовилась убить очередных солдат, даже самого Вахида. Но я еще не была готова встретить его.

Сорок пять

Ранее

Я моргнула, пытаясь сопоставить вид искалеченного тела, лежащего у моих ног, с крепким военачальником, который этим утром был очень даже живым. Живым и злым, потому что я угрожала ему. Его руки были скрючены и почернели – те же руки, которыми он вытащил и направил на меня меч. Его лицо застыло, рот был широко раскрыт, и с губ, покрытых черными пятнами от яда джиннов, срывался беззвучный, мучительный крик.

Яд джиннов. Но кто мог отравить его? Рядом с его телом лежал разбитый флакон, но по нему нельзя было понять, кто это сделал. Этим утром я действительно хотела убить этого военачальника. Ходили слухи, что он был виновен в гибели моей матери во время восстания, мой вспыльчивый характер взял надо мной верх, и я пригрозила ему. Но смерть, которую я ему желала, должна была наступить от моего клинка, а не от яда.

За дверями раздался шум, эхом разнесся по дворцу. Я огляделась, но, кроме меня и мертвого военачальника, рядом никого не было. Маз хотел встретиться со мной здесь, но его нигде не было видно. Вдалеке прогремел еще один звук, похожий на раскат грома.

Мне нужно было сказать кому-нибудь, что здесь лежало тело военачальника. Мне нужно было найти Маза.

Как будто услышав мой призыв, Маз распахнул дверь и вошел в зал, его лицо было таким же мрачным, как его шервани цвета полночного неба. Я почувствовала облегчение и выдохнула. Маз сообразит, что делать. Но за ним следовало около двадцати стражников.

– Маз, – обрадовалась я.

Император будет в ярости. Убийство военачальника, совершенное у него во дворце? У него и так были проблемы с подавлением восстаний на севере, и у него появится еще