Полной неожиданностью стало появление брата Антонии. Он, не стесняясь, обнял сестру, удивился ее новой прическе, хитро посмотрел в сторону гостей-мужчин и сказал, что у сестры стал намного более живой взгляд. А потом вручил очередной артефакт собственного изготовления и тут же расстроенно сообщил, что для него требуются кристаллы очень редкого размера и цвета. Он передал письма от родителей, коробочку с серьгами по последней столичной моде от матери и бутылку вина от отца. Того самого вина, с которым связана история приема на шесть фамилий. О том приеме Антония когда-то без утайки написала отцу. Антония звонко рассмеялась и повела брата знакомиться с гостями. Через какое-то время она обнаружила его с инспектором. Мужчины о чем-то серьезно говорили, бросая взгляды в ее сторону. Судя по ауре брата, он был озадачен и удивлен, эмоции были скорее положительными. Ну, значит, тема разговора была приятная.

Гости разошлись уже за полночь, что было совершенно неприлично по светским меркам. Однако, как Антония отметила, они все с большим удовольствием провели время, и она невольно заразилась общим настроением праздника. Брат, к сожалению, был в городе проездом и задержаться не смог, но позвал в гости и пообещал иногда заглядывать и познакомить с девушкой, которой он намеревался сделать предложение по окончании академии. Да и у Антонии на следующий день уже были куплены билеты. Хорошо, что она послушала Пита и решила не ехать ночным поездом – было бы жаль останавливать праздник раньше времени.

* * *

В день отъезда, утром, Антония сидела в кабинете поместья и составляла последние указания. В ее отсутствие за домом будет приглядывать раз в пару дней знакомый парень из отдела стражей – просто проезжать мимо с патрулем и следить, чтобы замки были на месте. А накануне возвращения люди из агентства должны будут прибрать дом и завезти свежие продукты.

В дверь постучали, и после разрешения войти на пороге возник Пит, серьезный настолько, что Антония нахмурилась и отодвинула письма.

– Что-то случилось?

– Я хочу сделать это до отъезда. Подумал, что для тебя это может быть важно.

С этими словами Пит стал снимать и выкладывать на стол предметы, в некоторых из которых Антония не заподозрила бы амулеты: перстень, запонки, серьгу, цепочку. Булавка из носка Антонию позабавила, как и невидимка из прически. Куча на столе росла, но после съемной пуговицы-шестеренки и отмычки из каблука ботинка Антония уже ничему не удивлялась.

Потом Пит внимательно оглядел предметы на столе, взял перстень, активировал его парой хитрых нажатий и прижал к тому месту на боку, где, как Антония знала, у него старый шрам. Шрам оказался непростой. Под ним в кожу был вшит амулет, или же он маскировал татуировку, нанесенную невидимыми чернилами. Как бы то ни было, Антония впервые ощутила Пита своим даром и тут же машинально прищурилась. Мужчина не торопил Антонию, спокойно стоял перед ней, давая себя рассмотреть и… прочитать.

Его аура была совершенно обычной, серой, Антония даже ощутила легкий укол разочарования. Потом она рассмотрела несколько ярких пятен – удовольствие от успешно раскрытых дел и личных достижений, когда удалось выложиться по максимуму и действительно показать себя с лучшей стороны. Пара темно-серых клякс сожаления из-за осужденных на казнь – издержки профессии. Один убитый при задержании, но там сожалений не было. Перед ним стоял выбор, убить или погибнуть самому, и инспектор не сомневался.

Антония вдруг поняла, что боится узнать, как же относится к ней инспектор. Вдруг она для него просто удобный вариант без лишних обязательств? Может, у него есть постоянная подруга, любовь всей жизни где-нибудь в столице? Но если она не узнает сейчас, потом будет жалеть. И Антония дала дару команду. На душе инспектора было несколько розовых вкраплений предыдущих романтических отношений. Заранее настроив себя на то, что увидит в отношении себя легкую интрижку, Антония заглянула дальше… и поняла, что глупо улыбается.

Для Пита она была не просто мимолетным увлечением и даже не «романом на одну командировку». Похожие всполохи она видела между своими родителями, и ее всегда восхищало, что они сквозь годы брака пронесли теплые любовные чувства. И уж точно она никогда не надеялась встретить нечто похожее в отношении себя самой. Сама она могла влюбиться, но чтобы кто-то влюбился в нее, в Читающую?..

– Даю слово, что сейчас ничего не скрываю и не прячу, – произнес Пит, и дар подтвердил, что это правда.

Антония подошла к Питу, положила руки ему на плечи, заглянула в глаза, продолжая при этом изучать его своим даром. Мужчина наклонился, и поцелуй вышел для Антонии с необыкновенным привкусом страсти. И счастья.

– Спасибо, – кивнула она, и в одном простом слове было очень много простой благодарности.

Она догадывалась, что Пит преступил через десяток служебных инструкций, когда решил ей открыться.

Инспектор стал в обратном порядке надевать амулеты, а Антония улыбалась и думала о том, что, вероятно, людям не нужно обладать даром, чтобы найти половинку своей души.

* * *

За окном все реже мелькали поля, энергетические вышки стали ниже и больше походили на странных жуков-роботов. Они вгрызались в землю ногами-упорами – с моря часто дуют сильные ветра. Полный копоти и тяжелых домов город остался позади, перестук колес отсчитывал минуты до того момента, как полоса воды на горизонте станет еще ближе и поезд остановится на шумном вокзале курортного городка.

Антония поймала свое отражение в стекле. Глаза блестели от предвкушения, а отросшие благодаря магическим кремам волосы перед самым отъездом она завила мелкими кудряшками. Месяц такая прическа продержится, а дальше она придумает что-нибудь еще. За ее спиной Пит читал газету, и Антонии был виден его профиль в отражении. Мужчина по-прежнему казался хищным и опасным, но Антония больше его не боялась.

– Тебе очень идут кудряшки, – поймал взгляд Антонии в стекле Пит. – На берегу недавно поставили фотокабинки – испробуем новинку? Хочу иметь твою фотокарточку.

Антония зарделась.

Поезд затормозил, и Пит подхватил маленький походный чемоданчик Антонии. Придерживая шляпку с крошечной вуалеткой и россыпью шестеренок на ленте, она уже стояла на ступенях вагона и с интересом оглядывалась по сторонам. Девушка вдохнула полной грудью. Как хорошо! И даже копоть от поезда не в силах перебить соленый аромат моря.

Из соседнего вагона вышли слуги. Олаф придержал за локоть свою мать, помогая ей спуститься на платформу, и сразу же занялся багажом – необходимо было найти извозчика и распорядиться, чтобы все доставили