– Не так-то просто включать и выключать чувства, Дания.

– Для него это было легко! – Я вскочила на ноги. Стук моего сердца отдавался в ушах, и я хотела, чтобы он заглушил Нур и ее рассудительность.

– Но ты не Мазин. Ты не такая, как он. – Нур подошла ко мне. Она положила руки мне на плечи и остановила мое хождение по комнате; с минуту мы стояли как вкопанные. – Ты не бессердечное чудовище.

– Разве нет? – Я рассмеялась, и мой горький смех был похож на грубый скрежет меча по камню. – Я стану им, – произнесла я тихо.

За моими словами последовал тихий шепот, похожий на эхо, но голос был совершенно не похож на мой.

Да.

– Ты это слышала? – Я оглянулась через плечо на пустой коридор.

– Слышала что? – Нур наморщила лоб, глядя в том же направлении, а затем снова повернулась ко мне. Она покачала головой. – Мне нравится сестра Мазина. Ты все еще хочешь разрушить и ее жизнь тоже?

Я оторвала взгляд от темного коридора и снова посмотрела на Нур. От того голоса у меня мурашки побежали по коже, это был тот самый голос, который я слышала в пещере Сумы. Но Нур так ничего и не услышала. Возможно, я все-таки сходила с ума. Нур выжидающе смотрела на меня, и я поняла, что она ждет моего ответа на свой вопрос.

– Маз плевать хотел на мою семью, когда забрал ее у меня.

– Она невиновна.

– Я тоже была невиновна, – прошипела я. Мое лицо пылало от эмоций. – Я не должна оправдываться перед тобой. Ты, как никто другой, должна понимать.

Нур сглотнула, и я увидела, как у нее на скулах заиграли желваки. Я прищурилась:

– Просто скажи это, я знаю, ты хочешь.

– Ты не можешь просто взять и погасить свои чувства, Дания. Ты не такая. В итоге ты причинишь себе больше боли, чем думаешь.

Я рассмеялась:

– Ты думаешь, меня волнует, что со мной будет после этого? – Я почувствовала, как что-то очень темное проникает в мою грудь, как будто мной завладевала моя ненависть, и я говорила не своим голосом, а голосом своей мести.

– Теперь я орудие мести, – произнесла я. – Я существую для того, чтобы уничтожать тех, кто причинил вред мне и моей семье. – Я почувствовала покалывание в пальцах, похожее на то, которое я испытывала перед тем, как впервые поднять меч в бою. Вот, должно быть, что это за чувство – жажда битвы. Почему еще моя кровь словно горела огнем? Почему еще мне хотелось кричать до хрипоты?

Если Нур думала, что я не смогу подавить свои чувства, пусть. Но я могла превратить их во что-то другое. Во что-то, в чем я хороша.

Нур отступила от меня, на ее лице отразился шок.

– Дания, твои глаза…

– Что? – Я в замешательстве поднесла руку к лицу.

– Я… ничего, должно быть, это из-за света. Мне показалось, я увидела… неважно. Но ты не можешь говорить серьезно – ты ведь можешь начать новую жизнь, когда все это закончится.

Я резко отвернулась от нее. Гнев, бушующий в моей груди, теперь был направлен на Нур.

– Новая жизнь не будет значить ничего, если они все еще будут живы. Если они останутся безнаказанными.

– Дани, ты видела Мазина? Не похоже, что он остался безнаказанным.

Эти слова привели меня в замешательство.

– Что ты имеешь в виду?

– Как, по-твоему, он хорошо выглядит? – Нур потерла подбородок. – Я понятия не имею, как он выглядел раньше, но сейчас? Сейчас он выглядит затравленным.

Я заметила в нем эту перемену, но не стала заострять на этом внимание. Если его снедало чувство вины, значит, по крайней мере, у него была какая-то совесть. Но это не оправдывало того, что он сделал.

– Его глаза затуманены, – продолжила Нур, вскидывая руки в воздух, и тоже начала расхаживать по комнате. – Он никуда не ходит и ничего не делает. Весь его мир – это управление Басралем, командование солдатами императора и помощь в управлении империей железным кулаком. Он не витает в облаках. Он требователен. Он одержим и сосредоточен и явно прыгнул с гребаного обрыва после того, как ты ушла. Он сожалеет о том, что сделал с тобой.

– Я на это надеюсь. Он будет сожалеть о гораздо большем, когда мы закончим. Я отниму последнюю крупицу счастья, которая у него есть.

Нур внимательно посмотрела на меня:

– Итак, ты твердо решила довести дело до конца?

– Я давала тебе повод думать иначе?

Она облизнула губы, задумавшись.

– Я не знаю. Что-то… что-то в том, как ты вела себя с Мазином сегодня… – Нур отвернулась и посмотрела в окно, на дворец. – Из-за этого я предположила, что ты, возможно, передумала.

У меня невольно приоткрылся рот.

– Может, передумала ты? – Слова упали в комнате как камень.

Нур посмотрела на меня, ее красновато-карие глаза заблестели.

– Нет. Но я беспокоюсь о тебе.

Я попыталась обуздать гнев, клокотавший у меня в груди. Потому что злилась я не на Нур, а на саму себя. В ее словах была доля правды. Не то чтобы я собиралась изменить свое решение, но я чувствовала, что смягчаюсь по отношению к Мазину. Когда он касался меня, я не могла отделить свои чувства от ненависти. Я как будто прощала его за то, что он сделал.

Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Он никогда не получит прощения. Я скрестила руки на груди:

– Я не передумаю. И беспокоиться не о чем.

Нур кивнула, хотя в ее глазах все еще читалось сомнение.

– Все произошло из-за поступков Мазина, – продолжила я. – Не из-за моих. Судьба сестры будет на его совести. Она и так не чиста.

Нур кивнула:

– А что Дарбаран?

Я фыркнула. Во время этого разговора я даже не подумала о Дарбаране.

– Его так в это утянет, что он не поймет, что с ним случилось, пока не окажется в тюрьме.

– Подходящее место для него, – ответила Нур.

– Может, они даже поместят его в мою старую камеру.

Нур ухмыльнулась:

– Можно только надеяться. – Она подошла к окну и оперлась руками о подоконник. – Я приведу планы относительно Дарбарана в действие. А пока у нас есть другие поводы для беспокойства. Важнее, чем Мазин. Важнее, чем Дарбаран. – Она оглянулась на меня через плечо. – Кое-кто чувствует себя слишком хорошо.

Я наклонила голову:

– Вахид.

Я не забыла, что Нур тоже хочет отомстить.

– Скоро это изменится. – Я покачала головой. – Мы сожжем его империю дотла.

Нур напряженно кивнула:

– Я приготовила смесь