Мужчина посмотрел на меня внимательно. С полминуты молчал, словно ждал ответы на иные вопросы, но решил, что я, итак, уже довольно сказала на сегодня и добавил:

– Спасибо за завтрак. И за информацию. Это очень ценно. Мне пора. Будут вопросы – найду тебя.

Как по-деловому? Словно и не было этой ночи?

Эшфорд сделал шаг ко мне, и я замерла, ожидая… чего? Поцелуя на прощание? Прикосновения? Но его не случилось.

– Будь осторожна, Теяна.

– О, спасибо за заботу, – я язвительно поклонилась. – Можешь быть уверен, что первой приду к тебе с повинной, если меня начнут жечь на площади.

Эшфорд посмотрел на меня, слегка нахмурившись, будто пытаясь понять причину колкости. Но я уже отвернулась, делая вид, что убираю со стола. Он встал, потянулся, собрал свои вещи. Подошел к двери.

Дверь хлопнула.

Я стояла посреди хижины, слушая, как его шаги затихают за окном. Тишина снова воцарилась, но теперь она была гулкой, пустой. Холодной, несмотря на летнее утро.

Ну, вот и все, – прошептала я. Он ушел.

Он и не понял. Ничего-то он не понял.

Подошла к столу, оперлась о столешницу.

«Может, еще зайду». «Ты женщина легкая». «Не девочка».

Каждое слово – как пощечина. Неужели Эшфорд воспринял нашу ночь как приятное развлечение? Легкую интрижку на обочине его важной инквизиторской дороги. Никаких обязательств, никаких чувств, никаких глупостей вроде «а что будет дальше?».

Я сжала столешню так, что дерево впилось в ладонь. Боль была почти приятной. Она была отвлекала от тяжких мыслей.

Стояла и убеждала себя. Нам было хорошо вдвоем. В тот момент.

Разве этого мало?

Но сердце кричало, что мало. Что хочется чего-то большего. Хотя бы теплого слова. Взгляда, в котором было бы что-то кроме удовлетворения и делового интереса.

«Какая же я дура!» – подумала с горечью.

Ведьма и инквизитор. Какое будущее?

Эшфорд из столицы, я – лесная дикарка. Он уедет, а я останусь здесь. С Берни. И с воспоминаниями. Ведь для инквизитора это был просто эпизод.

Мужчины… они так устроены. Не придают значения… мелочам.

Видимо, инквизитор воспринял нашу ночь именно так, как воспринимают подобное мужчины – как приятное приключение, не обязывающее ни к чему. Без душевных терзаний, без ожиданий. Для него это было естественно.

А может я сама виновата, что позволила. Но, разве же это плохо? Я его тоже немного использовала. Сердце будто бурой тиной покрылось – так давно я не чувствовала такой легкости, свободы.

Для меня эта ночь была откровением. Первым лучом весны после многолетней зимы. Глотком живой воды после долгой засухи. После того проклятия, что поразило Бернарда, после лет одиночества, когда даже мысль о том, чтобы подпустить кого-то близко, вызывала панику, я впервые почувствовала себя женщиной.

Моя душа и тело были в ледяной броне. Но вдруг льды растаяли, я оказалась беззащитной, чего всегда боялась. Разве Эшфорд отвернулся от меня? Ведьмы, что должна быть по идее ему противна. Нет. В этой ночи было больше смысла. Больше нежности, чем во всех его взглядах.

А если это и всего одна ночь. Плакать не буду. Разве моя судьба такая тяжелая? Бернард сказал бы, что нет, если бы мог говорить.

А если и пожалеть придется о том, что доверилась инквизитору, все снесу.

Пережила же предательство Роостара, проклятие Бернарда, годы одиночества. Переживу и это.

Подошла к окну, распахнула ставни настежь. Солнце, птицы, зелень – мир продолжал жить.

Отчего он сказал: «Чай не девочка?».

Ну, не старуха же! Поверхность стекла отражала лицо, еще не тронутое морщинами. Разве что одна намечается. Меж бровей.

Нет, он говорил не о возрасте. Но и опыта мне какого-то лишнего накинул.

Я глубоко вдохнула запах лета.

«Хорошо», – сказала я себе, стиснув зубы.

Пусть будет легко. Пусть будет без обещаний, без обязательств.

Я тоже умею играть в эти игры.

А прошлая ночь… она просто была. И этого, наверное, должно быть достаточно. Даже если сердце кричит, что это грустно закончится.

Глава 35

Теяна

Вечерний парк дышал прохладой, пропитанной ароматом нагретой за день травы и увядающих из-за жары цветов. Длинные, сизые тени от вековых дубов и плакучих ив растягивались по аллеям, сливаясь в причудливые узоры на земле.

Я шла не спеша, будто плыла по течению этой тишины, корзина с нераспроданными остатками зверобоя и душицы легонько постукивала о бедро. Продажи сегодня были так себе. Мысли – и того хуже.

Больше не приходил. Ни разу.

Эти мысли, как шипы, впивались в сердце с каждым шагом. Солнце садилось, окрашивая небо в багрянец и золото, а внутри у меня была одна сплошная серая слякоть.

Пять дней.

Пять долгих, пустых дней, наполненных лишь треском дров в очаге, мычанием Берни да тягучим свинцом ожидания.

Как я отвыкла! А ведь прежде это казалось тихим уютом.

Каждый скрип калитки, каждый отдаленный стук – сердце замирало, глупо надеясь: Он? И каждый раз – ледяной душ разочарования.

Горькая усмешка сама собой сорвалась с губ.

Счастье-то наше, выходит, короткое. Искра вот-вот отгорит дотла.

И что теперь? Теперь господин столичный инквизитор и в сторону мою не посмотрит, что ли? Получил, что хотел – теплую постель да покорное тело – а дальше мое дело сторона?

Я пнула мелкий камешек, с раздражением наблюдая, как он скачет по дорожке.

Ни подарков, ни цветов... Мысль жалила.

Может, не такая я девушка, чтобы мне подарки дарили? Недостойна?

Ведьма – она и есть ведьма. Удобная дикарка на опушке. Пришел, взял, ушел. Все просто.

До встречи с Эшфордом я жила одна. И, вроде бы, смирилась. Привыкла к этой пустоте, к этому одиночеству, как к старой, неудобной, но знакомой одежде. Видимо, одной мне и суждено на свете жить. Может, оно и к лучшему?

Я попыталась вдохнуть полной грудью вечернюю свежесть, но легче не стало. Как бы вкусен ни был аромат городского парка.

Ходили бы как по лезвию ножа. Шаг влево, шаг вправо – и гибель. Губить-то я инквизитора не хотела. А то бы ждала бы его судьба как Бернарда.

Жестокая, несправедливая мысль коснулась моего сознания. Есть вот люди, что парочками живут, как грибы в грибнице, а есть и те, кто один свой век коротать приговорен. Бирюком быть ему судьба.