— Ага.

— Что думаешь?

— Думаю, нам охеренно повезло, — преувеличено бодро заявил Тимофей и шлепнул себя по коленям, поднимаясь с дивана. — Пойду, отзвонюсь своим, чтобы не теряли, да попрошу мать собрать вещей. Ты как?

— Думаю. — Захар почесал уже пятый день небритый подбородок. — Слушай, может позвоним Михе? Такой шанс выпадает только раз в жизни. Он из наших самый головастый. Док говорит, помимо центра планируется не меньше шести отделений, так что ждет от нас список кандидатов в смертники.

— Почему смертники? — напрягся Тимофей.

— Потому что утверждать на должность будет лично и только после пробной операции, — хохотнул мужчина, с легким содроганием вспоминая свою первую ночь в этом удивительном особняке, где графиня ходит в футболке, а в гостевых комнатах стоят реанимационные кровати стоимостью под миллион.

Каждая!

А ещё, говорят, тут призрак первого Ржевского живет…

Интересно, брешут или нет?

* * *

Судя по тому, что проснулась я только утром, организм в очередной раз устроил забастовку и просто выключил меня из жизни почти на сутки. Да и ладно. Лишь бы все были живы и здоровы.

Уже далеко не в первый раз подумав, как хорошо быть безработной, немного запоздало вспомнила, что сегодня суббота. А ещё не самый простой день…

Черт!

Как я могла забыть⁈

Я даже простонала от осознания того, что нам сегодня надо ехать к родителям Стужева, причем не просто в другой город, а к ним домой (ещё и с ночевой!), и перевела страдальческий взгляд на Ржевского, который моментально подошел ближе, явно карауля моё пробуждение.

— В чем дело, краса моя? Что-то болит?

— Душа, — вздохнула печально.

— О… Соболезную, — поручик изобразил печальное выражение лица, но буквально на несколько секунд, а потом полюбопытствовал: — Внученька, а почему твои глаза снова изменили цвет, не подскажешь?

— М-м? — промычала без особого интереса. — Что на этот раз?

— Перламутровая синь с золотым напылением, — хмыкнул Ржевский. — Мне начинать тебя бояться?

— То есть до этого причин не было? — фыркнула и потянулась, задумываясь о том, видели ли это остальные.

— Знаешь… не сильно. Опасался, да. Особенно твоей непредсказуемости, присущей всем Ржевским. Была бы мужчиной — гордился. Впрочем, я и так тобой горжусь, но в то же время… Опасаюсь, да. За твою психику. У тебя с ней вообще как? Всё хорошо?

И пытливо прищурился.

— Знаешь, всё неоднозначно, — улыбнулась без особого веселья и села, придерживая одеяло у груди и ища взглядом халат, но Ржевский понятливо отвернулся и я смогла спокойно встать, чтобы одеться. — Я и раньше была себе на уме, а сейчас… Не знаю. Если ты насчет шизофрении беспокоишься, то тут точно мимо.

— А если нет?

— Конкретнее.

— Я беспокоюсь о твоем душевном здоровье, связанном прежде всего с отсутствием личной жизни, — витиевато выразился гусар.

На что я закатила глаза и цокнула.

— И ты туда же? Дима, моя личная жизнь — только моя. Есть она, нет её — психом от этого я не стану. Ну пострадаю чуток… Пройдет.

— А если не чуток?

— Вот тогда и будем решать проблему, — подытожила строго. — Пока её нет. И тему закрыли. Ты, кстати, куда в клубе делся? В курсе вообще, что там разлом открывался?

— Полина, если ты меня там не видела, это не значит, что меня там не было, — уязвлено заявил Ржевский. — Вообще-то я людям помогал эвакуироваться. Следил, чтобы никого не затоптали, и лично спас одну молоденькую официантку от огненного плевка тех тварей. Вот!

— Молодец, — похвалила его, причем искренне и безо всякого ехидства. И снова сменила тему. — Не знаешь, Стужев уже приходил в себя? Как он?

— Ой, да что ему будет? Ещё вчера на ноги встал. А вот ты, краса моя, меня беспокоишь. Побереглась бы, а? Перегоришь, не дай бог, кого потом винить будешь? Или возомнила себя двужильной?

— Да нет, — я пожала плечами. — Пока не было такого, чтобы я точно видела, что не справляюсь. Да, на грани, но всё же без перебора. К тому же регенерация — такой дар, что латает сам себя даже во время жутких нагрузок. Думаю, я вчера так и скакнула. Знаешь, в какой-то момент появилось ощущение, что ядро рвется… Но обошлось. А сейчас вижу, что подросло.

— Прям рвется? — напрягся призрак и беспокойства на его лице стало больше. — Полиночка, а давай ты так больше не будешь делать? Я понимаю, молодость, глупость, рвение… Но я не хочу тебя терять! Я в кои веки живу полноценной жизнью! А что будет, если ты умрешь?

— А что будет, если я умру? — усмехнулась. — Наследницей станет Юленька. Я в любом случае не планирую ни замуж, ни детей. Ну а Юляша не будет пить ещё минимум лет пятнадцать. Живи и радуйся жизни!

— В смысле не планируешь? — опешил Ржевский и даже обернулся, уставившись на меня с искренним возмущением. Благо я уже надела халат и даже подпоясалась. — Почему?

— Не хочу, — я небрежно пожала плечами. — Не создана я ни для замужества, ни для материнства. И нет, я не буду это обсуждать, — взмахнула рукой, видя, что Ржевский уже открыл рот. — Имею полное право: хотеть и не хотеть, делать или не делать. Расскажи лучше, что у нас сегодня на завтрак? Есть хочу, умираю!

— Не умирай, — очень серьезным голосом, но явно иронизируя попросил поручик. — На кухне я сегодня ещё не был, но ради тебя наведаюсь. Одевайся пока, в доме с самого утра гостей немеряно.

И не успела я спросить, кого там в очередной нелегкая принесла, как призрак просто провалился сквозь пол, словно в прорубь скакнул.

Позер! Не сразу вспомнив, что под моей спальней находится гостиная «Витязей», задумчиво хмыкнула, но отправилась умываться и одеваться. Слишком сильно прихорашиваться не стала, как и надевать платье, предпочтя выбрать на это утро новые летние брючки цвета «выцветший лайм», а к ним простейшую белую блузку футболочного кроя, но из шелка. Комплект выглядел легко и стильно, а статус я подчеркнула золотыми серьгами и браслетом.

Зря покупала что ли?

Волосы, чтобы не мешались, снова убрала в высокий хвост, и для верности мазнула по ресницам тушью, а по губам светлой помадой. Убедилась, что зеркало отражает элегантную мадам, а не замученную жизнью «медсеструху», и пренебрежительно скривила губы, вспомнив, как бесился княжич.

И чего ему спокойно не живется? Сам лезет, сам психует… Больной какой-то, честное слово.

Даже хохотнула, ведь прекрасно знала, кто к этому приложил некоторые усилия, но даже и не подумала устыдиться. По делам и награда!

Вниз я спускалась по дальней лестнице, расположенной возле кухни и не