Я с досадой поморщилась, но промолчала, не найдя в себе сил возражать и одергивать. Лишь вздохнула и посмотрела на мужчину грустным взглядом.

— Ну вот зачем вы себя мучаете, а? Полина. Кому от этого лучше? И себя изводите, и его.

— Вот такая я садомазохистка, — усмехнулась горько. — Знаете, это как ваши болячки, которые вы у себя до конца вылечить не можете. Вот и у меня так же. Знаю о них, а ничего поделать не могу. Я ж только по внутренним органам эксперт, но никак не в душах.

Мы дружно вздохнули, причем Савелий явно понял меня от и до, после чего принес за столик и мороженое, и кусок подогретого пирога, и турку с кофе, и вторую кружку для меня.

Ели молча.

При этом я не ощущала себя совсем уж несчастной, нет. Эта тишина была не удручающей и вязкой, а скорее по-домашнему умиротворенной. Мороженое, выпечка, кофе… И знание, что рядом друзья.

Настоящие. Надежные. Верные.

А потом к нам заглянул сонный капитан Шапошников, тем не менее одетый по форме, и почему-то шепотом, но сурово поинтересовался:

— Ваше сиятельство, вы почему трубку не берете? Борт «Ярило» с пострадавшим на подходе. Принимайте пациента.

Трубку? Хм. А где у меня трубка?

— Телефон, точно! — Док подумал о том же, о чем и я, куда-то торопливо вышел, пока я шла в сторону холла, и вернулся с моей сумочкой и туфлями. — Простите, запамятовал.

Бросив пока туфли в угол, я вынула из сумочки телефон и, проверив его, увидела несколько пропущенных с незнакомого номера. Шапошников тут же признался, что это капитан Макаренко — военный, сопровождающий пациента из Красноярска. И нет, перезванивать уже никому не нужно, он переговорил с коллегой сам. Они уже подлетают, да.

В этот момент и впрямь раздался стрекот вертолетных лопастей, а через несколько минут в дом закатили пострадавшего бойца. Капитан Макаренко, подтянутый вояка лет тридцати семи, представился, передал мне документы по пациенту, коротко переговорил с Шапошниковым, через которого военные решили держать дополнительную связь об обстановке в моём ещё несуществующем госпитале, и откланялся.

Пока я изучала бойца, которому серьезно досталось концентрированной кислотой в районе бедер, Савелий прошелся по комнатам и поднял всех, кто был нам нужен. То есть всех до единого целителей.

Более того, пока мужчины просыпались и приводили себя в порядок, Док прихватил ещё не спящих Щена и Молчуна, и они перекатили реанимационные кровати с пациентами в общую гостиную, чтобы выздоравливающие не мешали нам своим богатырским храпом у операционного стола. При этом никто из них не проснулася, подозреваю, Док усыпил их принудительно, больно хитрой у него была ухмылка.

По уму нам требовалось ещё две комнаты: одна чисто для операций, а вторая под ещё одну палату. В принципе можно было временно занять гостиную и переселить Дарью с Савелием наверх, в ту же хозяйскую столовую, которая была отдельной, не используемой комнатой, но для этого стоило дождаться, когда все проснутся, и обсудить данный момент с ними. А вообще идея интересная.

Ну а пока…

За дело!

Обзаведясь менталом и скакнув аж до второго ранга, я моментально ощутила внутренний прогресс, который отразился не только в скорости взлома чужих доспехов, но и в высоком качестве внутреннего видения чужой сути.

Я стала видеть больше. Объемнее. И даже слегка иначе. Словно раньше видела плоский рисунок, только сейчас узнав, что он имеет глубину. Впрочем, это было не совсем верным определением и вместе с тем требовало более внимательного изучения, чем вот так, наспех.

Как бы то ни было, доспех бойца я вскрыла, кислоту в теле почистила, помощь во всём, о чем меня попросил наш ведущий специалист Сидоренко, оказала, и с чистой совестью отправилась в кабинет — завтракать и принимать первых посетителей.

Сначала подошла Зоя Алексеевна и мы, обговорив с ней условия работы и величину заработной платы, обсудили оптимальное штатное расписание под наши нужды и возможности. Затем я предоставила ей список уже имеющихся специалистов, а так же познакомила с Варановым, Ульяной, Светланой Прокопьевной, Дарьей, Ренатой и даже Лилей, ведь каждый из них мог стать в том числе и ценным советчиком-поставщиком новых сотрудников.

После Зои моего внимания попросил Соловьев, активно взявшийся за ремонт первого здания, но в основном его интересовали деньги, что для меня, благодаря генералу, проблемой больше не было: я просто перевела Евгеньичу требуемую сумму, заверив, что зарплату выдам наличными, и он, весело потирая руки, отправился трудиться.

Когда стало ясно, что сверхсрочных дел нет, я пригласила всех домашних в гостиную и подняла вопрос срочного переезда. Нужны комнаты. Очень нужны! И мне, конечно же, не хочется нагнетать, а так же ущемлять своих жильцов, но пока не готов госпиталь, нам придется чуток потесниться. А теперь вопрос! Как?

Думали недолго, хотя итоги меня удивили.

Ульяна, старательно изображая невозмутимость, хотя всё равно дико смущаясь, объявила, что к ней переберется Олег. Алевтина, густо краснея, призналась, что Айдар уже не первую ночь ночует у неё. Док и Дарья согласились занять комнату на втором этаже, где раньше находилась хозяйская столовая. Светлана Прокопьевна заявила, что с этого дня ночевать будет дома — лечение почти завершено и она будет приезжать каждый день, но дома у неё подруги и фиалки, им тоже нужно её внимание.

Получалось, что освобождалась одна гостевая комната «Витязей», куда временно поселим Воронежских целителей, уже изъявивших горячее желание остаться работать в моём госпитале. Тимур займет комнату Светланы Прокопьевны, она небольшая, но мужчине хватит. Ярослав и Сидоренко пока остаются жить в комнате Стужева, мужчины заявили, что неприхотливы и места для двоих там более чем достаточно.

В итоге гостиная рядом с кухней осталась неприкосновенна, из комнаты Дарьи мы делали новую палату, а из комнаты Савелия — операционную.

Здорово!

Главное, чтобы новые пациенты не появились слишком быстро и в большом количестве. Тьфу-тьфу!

Радуясь, что в целом всё неплохо разрешилось, и с переездом люди справятся без меня, я лишь дала задание Ульяне позаботиться о недостающей мебели, дав ей доступ к счету рода, чтобы уже не отвлекала меня по пустякам, и отправилась, наконец, спать.

* * *

— Чувствую себя… двояко.

— Готовился умолять до последнего?

— Типа того.

— А сейчас не знаешь, что делать дальше?

— Слушай, ты вроде на кардиолога стажировался, а не на психиатра…

— Пф, одно другому не мешает, — хохотнул Семен, но потом тоже вздохнул. — Видел