Капрагин тем временем так и не сдвинулся с места, где его застал Призыв к порядку. Он только бестолково мотал рогатой головой и утробно ревел, будучи не в силах сдвинуться с места или пошевелить конечностями. Сами колья, пробившие его тело, более не напоминали те монументальные конструкции, которыми были изначально: уменьшившись, примерно, на треть.

«На Эмиссара без усиления искрой кидать смысла нет! — заключил Максим, разглядывая получившееся непотребство. — Пора заканчивать, а то сейчас освободится еще!»

Он достал из сумки карточки с Копьями порядка и начал методично атаковать капрагина, целясь в центр груди. Использовав пять копий, Макс Смещением приблизился к хаоситу, усилил свое Лезвие искрой, подпрыгнул и, использовав все возможные усиления, рубанул того по шее. Голова медленно, словно нехотя, покинула свое место и полетела вниз. Еще одно Смещение — и трофей исчез в запечатывающем свитке. Максим выдохнул и развеял все конструкты Порядка на теле капрагина, давая еще не осознавшей свою смерть туше восстановить нанесенные повреждения. Разум, управлявший этой махиной, был надежно изолирован, а для целей охотника само тело нужно было максимально целым.

По хребту пробежала дрожь. Максим только что истребил несколько десятков хаоситов менее чем за минуту, включая суперопасного капрагина, на которого партией ходят. Усиление fidei essentia — это явно то, о чем надо стараться молчать как можно дольше.

Макс вытер пот с лица и приступил к разделке и консервации туши, постаравшись выкинуть тревожащие его мысли из головы. Слишком много всего происходит, слишком много всего нужно сделать, надо в отпуск, срочно! А пока — в приоритете материалы под доспех.

Глава 13

Мини-отпуск

Отдыхать Максим любил. Причем — в подавляющем большинстве форм: будь то безудержный загул с друзьями-приятелями, с битьем посуды, питьем текилы «правильным» методом и прочими атрибутами — типа преферанса и поэтесс, или же с коктейлем на шезлонге у моря, лениво дремля под шелест волн и перемещаясь раз в час-полтора вслед за тенью от пляжного зонта. Мог мотаться днями напролет по той же загранице, залезая буквально во все дыры, обозначенные хоть какой-то историей, штурмовать музеи, восхищаться живописными чудесами природы, еще не изгаженными туристами до полного изумления. С удовольствием мог вписаться в недельный поход по лесам, полям и горам, чтобы материться на комаров, прихлебывая горячий чай у костра и слушать то насилие над музыкой, что у некоторых людей бардовской песней зовется. Мог он завалиться к отцу в деревню «на фазенду», где можно пить пиво в трениках и травить байки о житье-бытье, слушая аналогичные истории от постаревшего родителя, сто раз уже переслушанные, но тем не менее весьма уютные в этой обстановке. Поездка на автомобиле за пиццей в другой город? Пожалуйста! Сплав по реке в Черногории, выкупленный институтским приятелем за копейки в силу своей общей ненужности? Дайте два! Дискотека? Можно и на дискотеку, только в «женщина, я не танцую, я пью и улыбаюсь» формате. Лет до тридцати Максим мог подписаться на что попало и получить от этого удовольствие. Сейчас же просто хотелось тишины. Видимо, напряжение прошедшего года достигло своего пика.

Сдав обомлевшему Алексею Сергеевичу капрагина по частям, Макс, пресекая всякие ненужные разговоры с выпытыванием мелочей, посетовал на недостаток времени и общую усталость от добычи такой мощной дичи, прояснил сроки изготовления, попрощался и быстро свалил. Далее уведомил Харитона, про пропадет дня на три-четыре, поинтересовался у Юдина ходом поисков якорей его женушки и, получив обратную связь от обоих, отправился восвояси. Собрал в Башне все необходимое для мистического пикника, запас еды и питья и был таков.

Место для своего лагеря в Иномирье Максим выбрал давно. Еще в пору постоянных рейдов по Сопряжениям он наткнулся недалеко от одного из них на невысокий горный хребет, километр или чуть более в высоту, достаточно пологий, чтобы спокойно подняться, покрытый чуть менее густым лесом, чем в низине. Расстояния в Иномирье — вещь относительная, что не скажешь насчет направлений. Дойти до привычной точки, идя не туда, на одном простом желании не получалось. Желание регулировало лишь аспекты времени достижения цели. Чем сильнее надо, тем быстрее доберешься. Но привычных севера и юга тут так же не наблюдалось, так что Макс предпочитал ориентироваться по редким, проглядывающим через эфемерные переливы неба звездам. Рисунок их фактически никогда не менялся, позволяя весьма просто ориентироваться по системе «право-лево-вперед-назад». Шут его знает, кто из этих направлений север, а кто юг! Так что во внутреннем представлении парня горный хребет, обнаруженный им ранее, находился справа, куда он собственно и направился. Спустя час ходьбы из полумрака леса показались первые отроги гор, к которым охотник и рвался. Максим осмотрелся, слегка сменил направление ходьбы и принялся искать удобный подъем. Хайкинг там или не хайкинг, но лазать по скалам отчаянно не хотелось. Хотелось спокойно подняться повыше, выбрать чудесную открытую полянку, разжечь костер, поставить палатку, тотем, чтобы не проснуться потом не пойми где, и с кайфом посидеть, любуясь таинственным миром с высоты.

Взбираться пришлось долго, Макс то и дело натыкался на крутые скалы, мешавшие планомерному подъему, иногда приходилось возвращаться по полчаса, чтобы обойти нежданное препятствие, однако в итоге он все-таки нашел, что хотел: практически у самой вершины охотнику посчастливилось наткнуться на уютную полянку, по краям негусто заросшую лесом, так что сквозь строй стволов проглядывал скальный массив. С другой стороны поляна оканчивалась обрывом, открывая великолепный вид на сумрачное море лесных гигантов — медленно, на самом пределе видимости, покачивающийся сонм темных крон на фоне великолепного светящегося неба. Максим впервые видел Иномирье с такого ракурса и был ошеломлен открывшейся картиной, особенно деталями, которые он никак не мог рассмотреть ранее. Лес тянулся, сколько хватало глаз, до самого переливающегося горизонта, однако на фоне этого великолепия четко выделялись столбы света, выходящие откуда-то из чащи и устремляющиеся в небо, постепенно истончаясь и пропадая на фоне бахромы северного сияния. Явление было какое-то вообще не органичное для устоявшейся в мозгу Макса картины: ну какие еще зенитные прожекторы в дикой иномирной местности⁈

Придя в себя, Макс выдохнул и занялся обустройством лагеря. Всей этой нежданной эклектикой можно полюбоваться и позднее, а пока — самопальные протоколы безопасности. Два тотема стабилизации встали по краям лагеря, между ними поместилась палатка, больше намекающая на то, что владелец — бородатый геолог прямиком из СССР, а не современный турист. Увы, но на капрон не получалось