Она вошла, грациозно скользя по полу, и без приглашения устроилась в кресле напротив. Её платье было простым, но сидело на ней безупречно, а в глазах плясали знакомые мне озорные огоньки.

— Скучно стало, Михаил. В деревне твоей тишина, да такая, что слышно, как падает снег. А я шума хочу. Приключений. — Она наклонилась вперед, положив подбородок на сложенные руки. — И говорят, у тебя тут как раз приключения начинаются.

Я нахмурился.

— Кто говорит?

— О, у меня свои источники. Птицы нашептывают, — она улыбнулась, но в её улыбке не было ничего легкомысленного. — Птицы с восточного рубежа. И из имения Велеславских. Говорят, Борис вдруг вспомнил о рыцарской чести. Смешно, не правда ли?

От её проницательности стало не по себе. Анна всегда была больше, чем казалась — шпионкой, дипломатом, загадкой. И сейчас она явно вела свою игру.

— Смешно, — сухо согласился я. — Но это мои дела, Анна. Не твои.

— Ошибаешься, милый. Тот «конюх», что навещал твою сестру… Я видела его. И я чувствую то же, что и твой старый колдун. Пустоту и холод.

Она говорила тихо, но каждое слово било точно в цель. Я молчал, давая ей продолжать.

— Борис не стал бы действовать так прямо, если бы не был уверен в своей силе. Или в своём приобретении. — Она посмотрела на ящик с дуэльными пистолетами, стоявший на столе. — Он пытается загнать тебя в угол. Заставить играть по его правилам. Но ты ведь не собираешься этого делать?

— Нет, — коротко ответил я.

— Умный мальчик, — в её голосе прозвучало одобрение. — Но недостаточно умный, если думаешь справиться в одиночку. У Бориса есть союзники. Не только безмолвные слуги.

— Трезубая Гильдия? Клан Велеславских? — предположил я.

— Верно, князь. И я бы не хотела, чтобы ты лез на рожон один. Все же мы с тобой почти семья, как ни крути.

— Помнится, я не просил твоей руки у отца…

— Он будет не против, — обаятельно улыбнулась она.

— Не сомневаюсь, но и рисковать никем из своих людей я не собираюсь. Моих сил достаточно, чтобы справиться хоть со всем его кланом.

— Твоя самоуверенность погубит тебя, Михаил, — Анна покачала головой, и в её глазах мелькнула тень беспокойства. — Ты силён, я не спорю. Сильнее, чем кажешься. Но Борис не стал бы бросать тебе вызов, не имея козыря в рукаве. «Громовержец» — это не просто артефакт. Это ключ. И если он попал в руки Велеславского…

— Тогда что? — я резко повернулся к ней. — Ты предлагаешь мне отступить? Позволить ему угрожать моей семье и терпеть его выходки?

— Я предлагаю тебе думать, а не бросаться в бой сломя голову! — её голос впервые зазвучал резко. Она встала и подошла ко мне вплотную. — Ты не один. У тебя есть люди, которые готовы тебе помочь. И есть я. Используй нас.

Я замер, глядя в её горящие глаза. Она была права. Моё упрямство и желание всё контролировать в одиночку уже раз ставили меня на грань гибели. Но старые привычки умирают с трудом.

— Что ты предлагаешь?

— Во-первых, позволь мне разобраться с этим «конюхом». У меня есть… способы выяснить, кто его послал и что он за существо. — В её взгляде промелькнуло нечто хищное. — Во-вторых, дуэль. Ты прав, меняя место. Но сделаем это изящнее. Пусть Борис узнает о новом месте в самый последний момент, но не от тебя.

— От кого же?

— От меня. Через третьи руки. Я запущу слух, что ты, опасаясь засады, решил перенести дуэль в нейтральное место — к руинам старой часовни в Чернолесье. Это заставит его людей метаться. А настоящее место…

— … он узнает, только когда я уже буду там, — я кивнул, мысль Анны была хитрой и изящной. — Старый карьер. Открытое пространство, ни укрыться, ни подвести войска незаметно.

— Именно. Я позабочусь, чтобы это информация дошла до него с опозданием. А пока он будет перебрасывать свои силы к часовне, ты будешь ждать его на карьере.

— Спасибо, Анна, — сказал я, и эти слова прозвучали искренне.

— Не благодари ещё, — она снова улыбнулась, и её лицо смягчилось. — Сначала выживи. А потом… потом посмотрим.

Она повернулась и вышла из кабинета так же бесшумно, как и появилась, оставив после себя лёгкий аромат полевых цветов и ощущение, что контроль над ситуацией понемногу возвращается ко мне.

Я снова остался один. Но на этот раз тишина в кабинете была не давящей, а сосредоточенной. Я подошёл к ящику с пистолетами, взял один из них. Перламутр рукояти был холодным и гладким. Бесполезный атрибут дуэльного ритуала. Но, возможно, ему можно найти иное применение.

И варианты забегали у меня в голове. Оставалось только выбрать лучший из всех.

Глава 18

— Ну, здравствуй, Бориска, — я язвительно улыбался во все тридцать два зуба, стоя у старого карьера в нескольких сотнях километрах от карьера.

Ветер свистел над развороченной землёй карьера, гоняя по склонам колючие вихри снежной пыли. Мы стояли друг напротив друга на замёрзшем, как камень, гравии. Борис, в своей роскошной дублёнке, казался неуместным пятном на этом суровом пейзаже. Его лицо, обычно невозмутимое, теперь искажала смесь ярости и плохо скрываемой тревоги.

— Я вижу, ты не сильно рад меня видеть? — продолжал я, наслаждаясь его замешательством. — Не сомневаюсь, что тебе хотелось бы избежать этой встречи, чтобы я вместе с отцом сгинул в той аварии.

Губа Велеславского презрительно дёрнулась. Прямого признания я не услышал, но его реакция была красноречивее любых слов. Значит, я был прав, хотя и так это знал.

Он с тревогой отвёл взгляд, выискивая в тенях карьера своих сторонников, тех самых наёмников, что должны были обеспечить ему «честную» дуэль.

— Можешь их не искать. Я позаботился о том, чтобы нас никто не побеспокоит, — все с той же ехидной улыбкой заверил я его.

Лицо Бориса вытянулось. Он понял. Ловушка захлопнулась, но попался в неё он сам.

— Ты всегда был бестактным щенком, Михаил, — прошипел он, срывая перчатку. Его пальцы, унизанные перстнями, нервно дёргались. — И глупым. Я предлагал решить всё по правилам, по кодексу чести! Но ты… ты предпочитаешь свинство.

— Честь? — я рассмеялся, и смех этот прозвучал резко и неуместно в морозном воздухе. — Ты, который послал своего безмолвного слугу воровать? Который угрожает женщинам? Не говори мне о чести, Борис. Ты её давно растерял по дороге к своей жалкой власти.

Я сделал шаг вперёд. Он инстинктивно отступил, его правая рука