– То есть они превращали вас в подобие вампиров, – произносит он ровным голосом.

– Да. В нашей тройке я оказалась самой сильной. Я боролась, тренировала волю, старалась защитить соседок, но не могла полностью уберечь их… С каждым днём они слабели, а я становилась сильнее. Иногда меня специально отправляли в палаты к более сильным, чтобы они вытягивали мою магию почти до конца. Так наказывали за попытки контролировать процесс. После возвращения в нашу комнату мои соседки слабели ещё быстрее. Наш союз просуществовал дольше всех. Сначала погибла Селест, потом Кэт… Она умирала и понимала, что даже если чудом выберется на свободу, то не сможет восстановиться. Она сама предложила ускорить процесс.

– Что вы сделали? – хрипло спрашивает дед. Его костяшки белеют от того, как крепко он сжимает край стола.

– Я забрала её силу. Всю до последней капли.

– Твоя соседка умерла.

– Да. Смерть зафиксировали. Но тела забирали не врачи. У меня было десять минут, для того чтобы осуществить план. Брат Селест достал мощный обездвиживающий препарат, который скрывал все признаки жизни.

– Ты притворилась мёртвой.

– Да. Сыграла роль трупа Кэт, меня вынесли как тело, и я сбежала. Позже я рассказала всё, что знала, об ужасах Оушш-Холла.

– Но почему мы не узнали об этом? – В голосе деда звучит искреннее недоумение. – Почему никто не связался с нами? С семьёй?

– Потому что я назвалась именем Селестины. У неё был брат, который мог её защитить и спрятать. Который ей верил.

– Но за тобой стояла семья, которая могла тебя защитить, думаю, на порядок лучше! – Дед с трудом сдерживает бессильное раздражение.

– Правда? – Я холодно усмехаюсь и, наконец, поднимаю на него взгляд. В нём нет ни страха, ни уважения – только лёд. – Неужели вы ещё не поняли? Кто-то из нашей семьи отправил меня в Оушш-Холл. Я вернулась с одной целью – выяснить, кто это был.

В глазах деда появляется смятение. Я даю ему время осмыслить ситуацию. Я сказала ему правду. Почти всю. С одним небольшим изменением.

Это Зои пожертвовала жизнью ради моей свободы. И найти того, кто превратил жизнь богатой наследницы в ад, было её последним желанием. Именно оно, а не жажда справедливости, привела меня в эту семью.

Вижу, как под ровным загаром на скулах деда проступает серая бледность. Он отводит взгляд к окну, делает медленный глоток кофе, но рука чуть дрожит, и чашка звенит о блюдце громче, чем нужно. Он упорно пытается держаться бодрячком, выпрямляет спину, поправляет идеальный галстук, но не может скрыть, насколько сильно его зацепил мой рассказ. Воздух между нами сгустился, стал тяжелым и колючим.

– Ты думаешь, тебя похитил кто-то из семьи? – Его голос звучит приглушенно, будто через вату. В нем нет прежней уверенности, только натянутое спокойствие.

Не свожу с него глаз, наблюдаю за реакцией.

– Я не думаю. Я знаю, что меня похитил кто-то из семьи. – Мои слова падают четко и ровно, как камешки в глухой колодец. – И я до сих пор не уверена, что решение рассказать все вам было правильным.

Он медленно моргает, переваривая. Его пальцы сжимают салфетку на столе, сминают ее в тугой комок.

– Считаешь, с похищением могу быть связан я? – В его вопросе слышится не обида, а что-то другое. Осторожность.

Делаю вид, что разглядываю узор на своей чашке, потом поднимаю на него взгляд.

– Сомневаюсь. – Я пожимаю плечами, изображая легкое безразличие. – Поэтому и рассказала именно вам. Вам незачем было меня похищать и пытаться тихо избавиться. В ваших руках вся власть над этой семьёй, а я… просто одна из внуков.

Он замирает на секунду, и я вижу, как в его глазах мелькает что-то похожее на… понимание? Он сам мысленно приходит к тому же выводу.

– А кому было зачем? – наконец интересуется гранд мирс. Его взгляд становится пристальным, цепким. В моем собеседнике просыпается Глава рода, столкнувшийся с угрозой своей семье.

– Пока не знаю, – признаюсь я твердо. – Но я приложу все усилия, чтобы узнать. Для меня теперь это дело принципа.

Наступает долгая пауза. Дед смотрит в свою чашку, будто в черном кофе ищет ответы. Потом его плечи чуть опускаются, с них будто спадает невидимое напряжение.

– Я помогу тебе, – говорит он спустя какое-то время. Голос тихий, но уже без дрожи. Решительный. – Чем смогу.

Я выдерживаю небольшую паузу, давая его словам повиснуть в воздухе.

– Заманчивое предложение. А можете для начала устроить прием в честь моего возвращения? Большой, громкий, на который придет вся семья.

– Это и так в планах, – признается дед, его пальцы медленно выравнивают смятую салфетку на столе. – Хочешь что-то особенное?

– Хочу правильно расставить акценты, – признаюсь я, обхватив чашку обеими руками, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

Какое-то время мы обсуждаем детали. Я предлагаю несколько идей – ничего сложного, просто чтобы посмотреть на его реакцию. Он кивает, вносит свои деловые поправки, его взгляд постепенно теряет растерянность и снова становится острым, расчетливым. Мы договариваемся о дате, о приблизительном списке гостей. Это похоже на планирование военной операции, а не вечеринки.

Когда заканчиваем разговор, Нолан, словно тень следует за нами к выходу.

У самых дверей, прямо на брусчатке, стоит лакированный черный магмобиль. Он длинный, низкий и выглядит откровенно агрессивно, как хищник. Его темные стекла скрывают от случайных свидетелей салон и тех, кто в нем может находиться, а на капоте играют блики от декоративных ламп над входом в ресторан.

Дед останавливается, поправляя пальто. Его водитель уже держит открытой дверцу.

– Подвезти? – предлагает дед.

Я закидываю голову назад, изучая затянутое тучами небо и чувствуя, как холодный порыв ветра треплет непослушные пряди волос, выбившиеся из идеальной прически. – Нет, спасибо, – отказываюсь я, потому что хочу прогуляться.

Дед смотрит на меня с легким недоумением, но кивает.

– Как знаешь. Не простудись. До скорого, Зои.

Он садится в магмобиль, дверца бесшумно закрывается, и транспорт отъезжает почти беззвучно, растворяясь в потоке. Я остаюсь стоять одна под нависшим свинцовым небом, чувствуя, как первые тяжелые капли дождя касаются моего лица.

Глава 15

Элай

Горскейр не такой уж и большой город. Если задуматься, мы все ходим по одним и тем же мощёным улочкам, толкаемся в узких переулках, где вечно людно, и пьём кофе в тех же самых модных кафе, где все пытаются выглядеть круче, чем есть на самом деле. Так почему бы мне случайно