– Понятия не имею, обычно целители незримого употребляют смесь зораата и лишь затем сращивают кости и тому подобное. Они преображают человеческое тело с помощью энергии, которую поглощают. – Она еще раз посмотрела на меня долгим взором. – Ты уверена, что хочешь этого?

Я не была уверена, о чем именно она меня спрашивала: о мести или о том, чтобы употребить зораат и вобрать в себя магию джиннов. Но я отогнала от себя изможденный, сломленный образ отца и вместо этого подумала о грубых руках моего Бабы, выплавляющего металл, о том, как он глубоко смеялся, когда я рассказывала ему шутку, услышанную от дворцовой стражи, и о том, как он всегда икал после большого глотка чая. Мою грудь снова наполнил жар ярости, вытесняя страх перед его омерзительным лицом, вытесняя этот тревожный голос, шепчущий со всех сторон. Мой отец был бы жив, если бы не те, кто отнял его у меня.

– Да. Я уверена. Я хочу это сделать.

Нур кивнула:

– Тогда приступим.

Пятнадцать

Мы отправились в город императора извилистым маршрутом, не возвращаясь в мою деревню. У нас были горы золота, так что в первой же горной деревне мы обменяли нашего мула на лошадь, а наши грязные спальные циновки – на комнату в караван-сарае.

Караван-сарай представлял собой большое здание из белого кирпича в форме квадрата, с выкрашенными в синий цвет дверьми и относительно большой для маленькой неприметной деревушки конюшней. Он оказался малолюдным, что было хорошо, потому что нам не пришлось беспокоиться о том, что кто-нибудь нас ограбит. Тем не менее для того, что мы собирались делать, я сняла самую большую комнату.

– Ты ведь делала это раньше, верно? Превращала кого-то в совершенно другого человека?

Обмазанные глиной стены караван-сарая изнутри тоже были выкрашены в белый цвет, а в нашей комнате даже имелось большое зеркало. Я смотрела на свое отражение, запоминая свое лицо и взглядом прослеживая линии рта, из которого всегда вылетало то, что я думала, и больших темных глаз. Скоро из зеркала на меня будут смотреть другие глаза.

– Несколько раз, – сказала Нур, доставая из мешка семена зораата. – Но на самом деле суть в том, чтобы подобрать смесь и понять, чего ты хочешь. У тебя была странная реакция на прикосновение к семенам, так что пока давай начнем с малого.

Нур разделила зораат по цветам на несколько небольших кучек – темно-бирюзовый, кроваво-красный и желтый, как куркума. Затем она разложила отдельные цвета по маленьким каменным мискам, которые стащила с кухни, и начала перемалывать их тяжелым пестиком. Нур растерла каждую кучку в мелкий порошок, взяла по щепотке из кучки каждого цвета и на оловянной тарелке приготовила коричневатую массу. Склонившись над маленькой кучкой порошка зораата, она взволнованно посмотрела на меня.

Я уставилась на нее в ответ:

– Что конкретно я должна делать?

Она выдохнула и поднесла к порошкообразной смеси, которую сделала, маленькую ложечку:

– Тебе не нужно ничего делать. Пока.

Я прикусила нижнюю губу:

– Если ты никогда не пробовала это сама, откуда ты знаешь, какова правильная комбинация, чтобы оно подействовало?

Она секунду колебалась, а затем поднесла ложку к моему рту. При виде красновато-коричневого порошка я впилась ногтями в ладони. Хотя Нур и спасла мне жизнь после того, как один из самых близких людей в моей жизни обрек меня на смерть, было трудно доверять кому бы то ни было.

Я прикусила щеку, подавляя желание швырнуть зораат ей в лицо и выбежать из караван-сарая. Но если я не буду доверять ей, если мы не будем доверять друг другу, мы никогда не добьемся справедливости за то, что сделали с ними. За то, что сделали с нами.

Я вдохнула и стала следить за тем, как воздух течет сквозь меня, успокаивая все голоса в моей голове, говорящие мне остановиться. Для этого уже было слишком поздно.

– В аптеке Сума давал мне попробовать разные смеси. Мы ставили эксперименты на целителях и шпионах, которых император удостоил чести употреблять зораат. Другие помощники причиняли им невообразимые страдания. Их подопытные испытывали агонию – внутренности чернели, глаза плавились, кожа слезала.

– Ты сейчас так вдохновляешь, – сказала я, указывая на порошок в ее ложечке. – Мне так хочется увидеть, какого цвета станут мои внутренности, просто сгораю от нетерпения.

Она покачала головой:

– Я пытаюсь сказать, что меня ужасала мысль о причинении кому-либо такой боли, а многие подопытные умирали в результате этих экспериментов. Но когда я готовила смеси, мне будто что-то подсказывало, как правильно подобрать нужные пропорции. Я чувствовала с зораатом связь, которой не ощущали другие.

– Что-то? – Я снова вспомнила голос в пещере, это тихое рычание, которое, казалось, исходило из самой земли.

– Некое… чувство. Ведущая меня рука? Не могу сказать.

– И своими смесями ты никого не убила?

– Лучше: какие бы приказы Вахид ни отдавал своим прислужникам, я могла дать им силу для их исполнения. У аптекарей уходили годы, чтобы как следует освоить технику и научиться определять пропорции, а у меня будто есть к этому склонность. – Она пожала плечами. – Не нужно и говорить, я делала это раньше, и, если у тебя слезет кожа, мне правда очень жаль.

Я выгнула бровь и снова посмотрела на ложку. Следующие слова сорвались с моих губ сами собой, и я почувствовала их серьезность еще до того, как заговорила:

– Я доверяю тебе.

Мы зашли так далеко не для того, чтобы я сейчас потеряла веру в нее. Порошок зораата покрыл мой язык и во рту загустел как масло.

– Что… – Мои зубы стали липкими, говорить было трудно. Я попыталась сглотнуть, но меня тут же чуть не вырвало.

– К этому нужно привыкнуть.

– Ты думаешь? – выдохнула я и согнулась пополам, ударившись коленями о пол. Я поджала пальцы ног и взяла себя в руки. – Ты не говорила, что боль будет адской.

– Лишь на мгновение. Постарайся не паниковать. – Спокойный голос Нур окутал меня и, на удивление, успокоил мое бешено колотящееся сердце.

Мои конечности казались легкими и тяжелыми одновременно. Мои ноги ослабли, и у меня не было сил стоять. Я все еще чувствовала, как маслянистая жидкость растекается по всему моему телу.

– Что мне делать теперь? – спросила я у половиц, прижав ладони к полу и стараясь не закричать от ощущения, как меня выворачивает наизнанку. Я не хотела привлекать внимание, а кричать на весь караван-сарай было не то чтобы незаметно.

– Попробуй представить, чего ты хочешь, – сказала Нур, на этот раз ее голос звучал