что бедром к бедру, вытряхивая из волос грязь, мусор, древесную кору, обе изгвазданные не только в серой пыльной земле, но и в крови друг дружки. Одежда настолько потрепана, что напоминает лохмотья, по крайней мере, моя — так точно. У демонши вещи явно зачарованы или из специальной военной ткани, как у наших Сейдовых мужчин, но и она под моими когтями имеет весьма жалковатый вид, чем я очень злорадно довольна, а уж прореженные розовые волосенки вызывают у меня чистейший восторг и гордость, и плевать, что мои она тоже малость проредила, подпалила магией, сучка такая. А уж для меня огненные шары так и вовсе стали сюрпризом, неприятным, теперь волосы придется подрезать до лопаток, если не каре. Меня аж передернуло от такой перспективы, волосы очень жалко.

— А ты ничего, — признает нехотя. — Брат тебя хорошенько поднатаскал, выходец Гнейшары!

Подозрительно-предупреждающе кошусь на нахалку.

— Не знаю, что такое Гнейшара, но слышится как ругательство. Учти: твой брат — моя пара, и за него я голову откушу, а внутренностями праздничную елку украшу.

У по-прежнему безымянной демонши округляются глаза, она фыркает.

— Смешная шутка. А Гнейшара, чтобы ты знала, — самое зловонное место ДемонТара, нашего мира, куда сваливали когда-то всех поверженных сучьих полукровок.

Так. Так. Так.

Подбираюсь, медленнее расчесывая пальцами свои лохмы.

— Начнем с того, что я не шутила: Дин — моя пара, предначертанный великими предками и небесами, самый и единственный подходящий для меня мужчина, отец моих будущих котят. Насчет этой вашей Гнейшары – за пояснение спасибо, но я что-то не поняла, в каком смысле: поверженных полукровок?

Демонша бледнеет, алеет и пыхтит, наконец выдыхая:

— Иди ты, реально пара?

— А что, у вас с этим проблемы, или нет подобного всуе? Кстати, а как я понимаю ваш язык?

— Наверняка потому, что ты как раз-таки пара моего братца дорогого, — очень мрачно. — Просто поразительно, как этому сучьему потроху везет по жизни, это надо же, пару себе оторвал клыками.

Молча приставляю к горлу сучки коготь. Она сглатывает.

— Ты чего это?

— С того, что я тебя предупреждала: ещё слово в сторону Дина, и тебе кабздец. Усекла?

Мою лапу отводят от горла с бурчанием:

— Усекла, вот только сложно, всё равно проскакивать будет, врожденные установки.

— Связанные с гонениями на полукровок? А Дин — полукровка, верно?

— А ты догадливая. Ладно, поднимай задницу, сетхана, шуруем ко мне в особняк, не здесь же ждать твоего арнуда.

— Не совсем поняла, но если ты опять вякнула оскорбление… — медленно поднимаюсь, одергиваю пуловер, брюки одергивать нечего, они превратились в короткие шорты.

Демонша закатывает глаза и поясняет с видом великомученика:

— Сетхана – жена брата. Арнуд – муж. Нудара – жена. Всё? Мы можем перемещаться?

Отрешенно киваю. Прикольные у них тут обозначения. Демонша хватает не сильно за предплечье, ворча: «Сюда иди», и шмакает нам под ноги какую-то побрякушку, которую не успеваю рассмотреть, и нас в очень быстром темпе поглощает сизый дым. Только моргаю — и вот мы уже стоим в ну очень мрачном помещении, вроде как прихожей, обстановка готическая, и да, до крайности мрачная и вычурная. Лиловые волосы чертовки здесь и вовсе смотрятся как аляповатое пятно, собственно, мои тоже.

— Не чувствуй себя здесь как дома, кошка, — фырчит демонша. — Идем, сначала пожрем, я крепко проголодалась, заодно поговорим, — тянет меня в правое крыло первого этажа дома.

В узковатом коридоре толкает двустворчатую дверь и втягивает меня, несколько растерянную, в небольшое прямоугольное помещение с темными, будто бы подкопченными стенами и потолком, тяжелыми винно-бархатными гардинами и не особо аппетитными картинами на стенах. Тянет за черный стол с металлическими шапками-гвоздями по контуру древесины, швыряет на стул с высоченной спинкой, обитый кровавым бархатом, и сама плюхается на такой же на другом конце стола, небрежно закинув ногу на подлокотник.

— Психоделика у вас тут какая-то. Жуть, — бубню под нос.

— Спасибо, — радостно скалится сестра моей пары. Поверить в это не трудно и в то же время — да. Столько потрясений в последнее время, что я уже ничему не удивляюсь. — У нас тут мода такая испокон веков, как бы, — цедит ядовито.

Она хлопает три раза в ладоши, и дверь моментально распахивается, бледные и будто бы не живые слуги в кипенно-белых одеждах тащат на руках блюда, сгружают их на стол под довольный прищур демонши. Когда мы остаемся снова одни, берет в руки бокал с кровавой жидкостью, болтает её.

— СейРан.

— Твоё имя? — вопрошаю невозмутимо, с подозрением косясь на блюда, точнее, обилие разнообразного мяса и вроде как вино, судя по запаху. — Очень интересное.

— Угу-мс, — смачно хлебает из своего бокала. — Но лучше называй меня госпожой.

— Разбежалась, — фыркаю и представляюсь: — Снежана. Снежана Фрост. Фрост – название моего рода.

Демонша фыркает.

— СейРан Аббадор.

— Необычно, очень, — признаю и подкалываю: — Только твоё имя смахивает на мужское.

— А оно и есть мужское, — устремляет в мою сторону указательный палец и грохает бокал об стол, едва не ломая ножку. — Я наследница своего рода, единственный чистокровный демон рода Аббадор. По-прежнему действующий генерал Гаалы, нашей столицы.

— Ого. Это… здорово.

— Ага, а если я тебе скажу, что такие генералы, как я, почти двести лет назад были ответственны за охоту на полукровок и их устранение?

— Я скажу, что ты нарываешься, старперша.

— Обалдела, дерзкая, где ты старпершу увидала?

— Сама сказала: тебе больше двухсот лет, выходит.

— И? Твоему предначертанному скоро двести пятьдесят, а мне всего на полтинник больше, так что захлопнись.

— Захлопнусь, если вывалишь, почему охотились на полукровок, надеюсь, уже перестали?

— Ага, — кисло. — Как раз двести лет назад. Мой брат идиот. Свалил, а через пару недель навели мораторий на убийство таких, как он, шавок.

Сама себя осознала, когда на уровне шеи буквально в сантиметре от неё воткнулся нож, пригвождая лохмы. Острые у них тут столовые приборы.

— Опасная, мне нравится, — хмыкает эта ненормальная. — Но я тебя предупреждала. Ненависть у чистокровных к полукровкам в крови.

— Да почему?

— Наверное, из зависти, — буднично пожимает плечами, слизывая с тыльной стороны ладони капли вина. К своему я так и не притронулась, в том числе и еде. — Ведь полукровки априори