Кинта стояла так близко, что коленями упиралась в колени Твена. Ее ладошка, маленькая и нежная, так и лежала у него на щеке. Разумеется, один поцелуй ничего не испортит. Разумеется, они решат, как быть тому, кто уедет, и тому, кто останется. Почему бы им просто не попробовать, всего на одну ночь?

Рука Твена шевельнулась прежде, чем подключился мозг. Рука обвила Кинту, притянув к себе так, что их тела прильнули друг к другу. От резкого вздоха внизу живота у Твена что-то сжалось. Не в силах сдержаться, Твен наклонился вниз в тот самый момент, когда Кинта встала на носочки, чтобы припасть к нему губами.

Поцелуй был сладкий, по-летнему медленный, одновременно робкий и сулящий большее. Кинта обхватила руками его шею, и Твен представил, что они целуются июльской ночью на пляже под звездами, а не на пыльном чердаке, выхоложенном октябрьскими ветрами и дождем. Губы Твена жадно исследовали Кинтины: их тела уловили новый, доступный только им двоим ритм.

Счастье. Счастье было целовать ее. Счастье было найти ее, хотя Твен и не знал, что ищет.

– Ой, извини! – воскликнула Кинта, внезапно отстраняясь.

Реальность настигла Твена, напомнив, что он целует девушку, с которой познакомился несколько часов назад, так, словно она ему драгоценна. Что было, конечно же, глупо. Но что плохого в том, чтобы разделить немного счастья? Твен понимал, что Кинта заслуживает большего, но она ответила на его поцелуй, так почему бы им не насладиться друг другом хоть недолго?

– Не извиняйся. Мы можем целоваться сколько захочешь. Я не против, уверяю тебя.

Кинта покачала головой:

– Ты не понимаешь. Я всегда бросаю тех, с кем сплю. Я девушка на одну ночь.

Твен убрал кудрявую прядь от лица Кинты.

– Мы просто целуемся, Тебя-Не-Касается. Я не делаю тебе предложение. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я этим занимался и раньше. Я знаю, что поцелуи ни к чему не обязывают. – Твен растянул губы в самой обворожительной из своих улыбок, но получилось не очень. Большинство поцелуев ни к чему не обязывают, но, целуя Кинту, он чувствовал куда больше, чем с другими девушками. Разумеется, Кинте он об этом не сказал.

Кинта выскользнула из его объятий.

– Ты не понимаешь. Я всегда бросаю людей, с которыми сплю, а я обычно сплю с теми, кого целую. В смысле, я бросаю их на следующий день. А мне… – Кинта не договорила, но Твен это тоже почувствовал. Ему не хотелось, чтобы Кинта бросила его на следующий день. Пусть даже они только встретились и он уезжает через месяц.

– Мы больше не будем целоваться. – Сказать это было нелегко, но Твен так выбрал.

– Обещаешь?

– Клятвенно обещаю больше не целовать тебя, пока ты не будешь готова остаться со мной навсегда.

В ответ на это Кинта засмеялась, и часть напряжения спала.

– Ты так клеишь девчонок из таверны? Или тем, что на скрипке играть умеешь? – Кинта кивнула на футляр со скрипкой.

– Ты не поверишь, но скрипкой можно многого добиться. – Твен подмигнул, и Кинта закатила глаза:

– Сыграешь мне?

– Не сегодня, но когда-нибудь сыграю. Может, песню звездного света исполню. – Твен поднял носовой платок повыше, стараясь расслышать мелодию. – Хотя с тех пор, как ты сплела из него кружево, звездный свет молчит.

– Дай посмотрю.

Твен протянул Кинте платок из звездного света. Стоило выпустить его из рук, разнообразные эмоции нахлынули бешеным потоком. По-прежнему ощущалось счастье, но вместе с ним желание, надежда, страх и что-то горько-сладкое, как от потери. Твен взглянул на Кинту и с удивлением увидел слезы у нее на щеках. Хотелось снова ее поцеловать, но, разумеется, это исключалось.

– Почему ты плачешь?

– Потому что я попробовала что-то сделать, и у меня получилось. Потому что мы разбудили магию. А еще потому что это наша единственная нить звездного света.

– Может, мы найдем еще.

– Может, ты найдешь еще, – поправила Кинта, широко зевнув. – Похоже, я таинственную музыку звезд не слышу.

– Вот поэтому тебе нужно держаться рядом со мной, – добавил Твен, тоже зевая. Он вдруг осознал, как много сделал за сегодня и сколько раз чуть не погиб. Твен растянулся на диване и раскрыл объятия. – Со мной ты спать не намерена, но, может, рядом поспишь?

Кинта обвела чердак взглядом:

– Или на куче старого тряпья, или рядом с тобой.

Твен похлопал по свободному месту на диване:

– Обещаю, рядом со мной удобнее, чем на куче тряпья.

– Никаких поцелуев, – предупредила Кинта, снимая жакет и туфли. Снова зевнув, она скользнула на свободное место на диване.

– Никаких поцелуев.

– Очень мило, – проговорила Кинта, подняла руку Твена и уложила рядом с собой. – Очень разумно с учетом того, что диван маленький, а ты здоровенный.

Она прильнула к плечу Твена. Тот положил кружевной платок на стол и заснул, слушая дыхание Кинты. Впервые за долгое время он чувствовал себя счастливым.

За окном дождь лил все сильнее; внизу вечеринка Северонского общества ведьм шумела все неистовее. Но ни Твена, ни Кинту это не тревожило, ведь их связывали магия и надежда на что-то большее.

Глава 12

Кинта

Кинту разбудил луч утреннего солнца. Она лежала, прильнув к Твену; они оба чудом не падали с покосившегося дивана. Кинта позволила себе полежать еще минутку, затылком чувствовать его дыхание и наблюдать за танцем пылинок, озаренных светом из витражного окна. Рука Твена обнимала ее талию, будто ей там самое место.

«Ерунда какая! Ты знакома с парнем со вчерашнего дня – менее чем сутки, – а уже спишь с ним в обнимку».

Конечно, пока они лишь разок поцеловались и уснули рядышком, только ведь с Твеном все чувствовалось иначе. У Кинты возникло сильное ощущение того, что нет ничего глупого и поспешного ни в нем, ни в том, что могло между ними возникнуть.

Чувства к человеку, с которым не знакома и дня, – ерунда полная, но ведь так иногда получается, да? Так происходит стараниями тех, кто разгадывает твои секреты.

Может, чувства просто исчезнут. Может, Твен проснется и поймет, что проникся к ней из-за волшебного кружева и ощущений, которые вызвали узоры. Может, Твен проснется и сразу уйдет, а она снова будет одна, попробовав настоящую магию и – буквально на пару часов – намеки на любовь. Может, она не стоит того, чтобы с ней оставались, и должна сосредоточиться на магии. Да, план неплохой.

Уютнее устроившись в объятиях Твена, Кинта скорчила рожицу: чу-у-увства, ерунда ерундовая! Если Твен, проснувшись, захочет уйти, она пожмет