Марсель вошел в палатку, которая успела провонять Эвелин. В первую их встречу девчонка явно как-то скрыла свой настоящий запах, но в лавке Пойзона он понял: еще ни одно существо так не пахло. Тем более что эльфийские уши оказались подделкой.

Эвелин сидела привязанной к столбу и скучающе ковыряла землю мыском сапога. Запястья были стянуты веревками за спиной, отчего Иви сделала вывод: они не знают, кто она такая на самом деле. Иначе заковали бы в кандалы и посадили в клетку. Только тело все равно затекло.

– Решила разобщить моих псов, моя Красная Шапочка? – улыбнулся Марсель. – Умно. Тем более что перед полнолунием это сделать как два когтя обоссать.

Он прошагал к деревянному столику налить вина. Пойло из «Угрюмого Гнома» кислятиной стояло поперек глотки, а этот бочонок красного его псы отобрали у какого-то фермера.

– Я не виновата, что у твоих люд… твоих псов отсутствует самоирония. Подумаешь шуточки про мамку. Пф! Их же все обожают!

– Как ты хотела сказать? Людей? – зацепился за оговорку Марсель. Иви недовольно вздернула бровь. Он присел на корточки рядом, глядя на пленницу по-иному, как на диковинку. – Так вот что ты за создание. А я все говорил себе, что быть такого не может. Как интересно… Да Шассерфи настоящий извращенец!

Эвелин одарила его самоуничижительной улыбкой и немного подалась ближе. До этого ей не удавалось рассмотреть своего похитителя как следует, а теперь она все никак не могла понять: как карабинеры не поймали его сразу? Он же даже в обличии фейца вылитый волк: лицо в шрамах, густая короткая борода, темно-карие глаза с выраженными синими комками усталости. Тупицы, да и только.

– Повторяю в тысячный раз: ты взял не ту, мать твою за ногу! У меня нет и не было ничего с капитаном. Я работаю на принца. Помнишь ту ночь, когда Его Высочество надрал твой волчий зад?

– Да. – Марсель снял перчатку, продемонстрировав уже заживший палец. – Помню. А еще я помню слова одного твоего друга, как Шассерфи приходил к малышу Стригги и грозился отрезать ему хер, если кто-нибудь тронет тебя хоть пальцем.

– Лжешь, – без тени сомнения фыркнула Иви.

– Это еще почему?

– Потому что у меня нет друзей.

– Верно, – закивал Марсель, обнажая острые клыки в улыбке. – Но я приврал только в этом. – Эвелин состроила кислую мину. Такую же кислую, как и эль в «Угрюмом Гноме». Но шифтердан слышал, как участился ее пульс, видел, как трепетала жилка на шее, несмотря на всю внешнюю браваду. – Но, если ты считаешь, что и остальное – ложь, выходит… ты мне больше не нужна.

Марсель схватил ее за горло, впиваясь когтями.

– Ладно… Хорошо… – просипела та, чувствуя, как ручейки крови щекочут кожу. – Трахались однажды!

Марсель не ослабил хватку, лишь наклонил голову так, что грязные волосы свисали на пол-лица. Он хотел подольше наблюдать страх в ее глазах. Думал в эту минуту: а его Мирцелла так же смотрела на Лассена перед тем, как он убил ее? Со страхом? С ненавистью?

Он разжал пальцы, пробуя ее кровь на вкус кончиком языка. Шея Эвелин горела от ранок, в глотке першило.

– Ну и что? – прокашлявшись, продолжила она. – Теперь всех шлюх Лэндэльфа привяжешь к этому столбу? Я не против. Тут скучновато. Есть одна по имени Цеццолла. Ее прихватить не забудь.

Марсель тихо рассмеялся. Ему понравилась Эвелин. Понравилась своим норовом, как человек управляет страхом. Не хуже королевского солдата на поле битвы. Да и язык у нее длинный и острый, как у ядовитой змеи. Как жаль, что придется ее убить.

– Ты точно его женщина. Сомнений нет. Снаружи смазливое личико, да хрупкое тельце, а сама, когда ходишь, небось звенишь стальными яйцами. Знаешь, я ведь хотел разрезать тебе рот от уха до уха. – Оборотень нарисовал в воздухе дугу. – Но передумал. В знак уважения. Считай это моим подарком перед смертью.

– Я польщена, – равнодушно бросила та. – Но я не его…

– Это ты так считаешь, дорогуша, но не наш несравненный Лассен. Я хорошо его знаю. Он не изменяет своим принципам. Он обязательно придет, чтобы забрать свое.

– Тогда пока мы ждем нашего охотника, с которым я затолкаю тебе в брюхо камней, просветишь, что же такого капитан тебе сделал?

– Что? И в мире людей все еще помнят эту сказку?

– Да, только переврали уже сотни раз. Забыла… мы называем это ретеллингом. Даже порно сняли.

Шифтердан поморщился, заслышав незнакомые слова, и принялся хлестать вино. Напиток лился по грязной бороде, капая на одежду. Не самое дерьмовое пойло на вкус. Он налил себе еще.

– Слыхала о резне в Таците?

– Допустим.

Марсель пнул крохотный табурет поближе к Эвелин и присел, широко расставив ноги. Дерево жалобно скрипнуло под его весом.

– Меня не было в тот день. Ушел на заработки. Но то был мой дом. У меня была красавица-жена и двое детишек. Чего еще можно желать такому добряку, как я? А? – Он сделал еще глоток. – Я узнал о королевском указе слишком поздно. Когда вернулся в деревню, даже не смог нормально обнять их трупы: головы были разбросаны как мячи по полю. Я провалялся рядом с их телами, пока мухи и личинки пировали ими. Надеялся, что и меня сожрут.

Послышался скрежет когтей по деревянной кружке. Эвелин громко сглотнула. Она не стала глумиться над чужим горем. Ей и не хотелось. Пусти она язвительный комментарий и до ночи не дожить.

– Ты хоть знаешь, девочка, каково это жить с мыслью, что пока твою семью резали, как собак, ты мог помочь, но не помог, потому что не было рядом? А потом еще и узнать, что это сделал тот, кого когда-то называл братом? Всеми обожаемый защитник Пяти королевств, бастард, мать его, капитан Лассен Шассерфи!

Шифтердан приложил кружку к губам, не отнимая взгляда от пленницы.

– Почти, – прохрипела та. – Ты убил мистера Пойзона. Он относился ко мне, как к дочери.

– За травника прими мои искренние соболезнования. Я не хотел его убивать. Правда. Но мне отдал приказ мой покровитель. Ничего личного.

Ее прошибло потом от мелькнувшей догадки в голове. Иви не стала держать язык за зубами, ей нужно было увидеть его реакцию.

– Лорд Грано твой покровитель. Не так ли? Он приказал тебе убить травника и схватить меня.

Марсель довольно хмыкнул.

– Убить – да. Похитить тебя – нет.

* * *

В комнате военного планирования стояла духота: камин топили