— А если я откажусь? — поинтересовался Лёшка.

— А ты разве откажешься? — Данька точно знал ответ. И сам его озвучил. — Хрена с два! Кто ж добровольно от такого веселья отказывается…

Глава 54

Снова о детях и немного — о родителях

И он стоял там, великий, как маяк, а борода его была как луч маяка, освящающая дорогу заблудшим тупникам.

О мастерстве передачи образов.

Бабушка обнаружилась за палаткой, где она, спрятавшись в тени, глядела куда-то вдаль. То ли на линию горизонта, где полыхал рассвет, то ли на этот вот рассвет, а может, на лес, полоса которого проглядывала в сумраке.

— Доброго утра, — вежливо поздоровалась Ульяна и замялась, не зная, как заговорить. Вроде бы много было мыслей, но… все какие-то не такие.

Не те.

— Доброго, — бабушка обернулась. — Красиво тут. Но у нас всё одно лучше. Приезжай.

— Потом.

— Хорошо.

— А вы мне книгу какую-нибудь выдадите?

— Какую?

— Ну… не знаю… скажем, там… пособие начинающей ведьмы. Или сто простых рецептов зелий. Или демоноводство для чайников.

— С демоноводством ты и без меня разобралась.

— Я там маму освободила. От той связи их, с отцом, кровной.

— Хорошо.

— Вы знали, что так будет?

— Надеялась. Всё… сложно.

— Я уже поняла. Сдаётся, сложно — это наше, семейное. Прогуляемся?

— Скоро больных подвезут.

— Мы недалеко. И вообще, тут хватает людей. Найдётся, кому заняться. Я… я спросить хотела. Там. А теперь и не знаю, о чём спрашивать и надо ли вообще спрашивать. Мысли путаные. Мама и вправду тебя позвала? Она сказала, что да…

— Она.

— А почему тогда она сама позвала, сама и начала ругаться, что ты приехала?

— Характер.

— И только?

Объяснение было так себе. Честно говоря, совсем уж никакущее объяснение. И бабушка понимает. Её вздох едва слышен, как и голос.

— Нет. И да… я её порой сама не понимаю. Как, подозреваю, и она меня. Может, решила, что в ином случае ты отнесёшься к нам предвзято. Может, затевала какую-то иную игру. Или ещё затевает. Она ведь жива?

Ульяна кивнула.

— Только договор с демоном я разорвала, поэтому не знаю, что будет…

— Что-то да будет. С демоном, думаю, она справится. А может, всё ещё проще. Признавать свои ошибки тяжело. Особенно тому, кто годами за них держался. И я сейчас вовсе не о твоей матушке. Да и старые обиды редко совсем уж уходят. А я её сильно обидела. Как и она меня. Вот и вышло, что позвать меня она позвала, но и только. Ведь даже если тебя зовут в гости, это ещё не значит, что тебя и вправду рады видеть. Вот она и показала, что глобально, в целом, ничего не изменилось между нами. Что она не собирается бросаться на шею или как-то иначе возвращаться.

Игры.

В это Ульяна верила. Матушка всегда любила игры, особенно с другими людьми. И да, пожалуй, если бы она стала Ульяне советовать держаться к бабушке поближе, то… то Ульяна насторожилась бы.

Похоже?

Вполне себе часть игры. И Ульяна, кажется, вновь сыграла по чужим правилам. Обидно? Должно быть. Но обиды она не ощущала.

Зато складывалось.

И то приглашение в кафе.

И насмешки. И в целом-то… матушка что? Оценивала? Изучала? Делала новые ставки? Пускай. Бабушка права. Старые обиды не отступят просто вот так. И тот разговор, у реки, может, многое изменил, но… но не настолько, чтобы у Ульяны появилось желание с матушкой общаться.

— Ещё тогда, на свадьбе, я сильно разозлилась, — продолжила рассказ бабушка. — Очень сильно. За обман. За то, что она вновь ослушалась. И за то, что она сказала правду. Я действительно не была хорошей матерью. Ни для кого. Пройдёмся?

— А люди?

— Справятся, — бабушка махнула рукой. — Ты права… и не только ты. Мне надо учиться доверять прочим.

Надо же, и ей? Тоже учиться?

— Всем чему-то да надо учиться. Правда, понимаешь это далеко не сразу, — бабушка уловила мысль. — Тогда я не готова была признать ошибки.

— А теперь?

— И теперь не со всеми соглашусь. Пусть я не была хорошей матерью, но я не была и плохой. Повторюсь, у каждого своя правда.

Бабушка шла медленно, и травы цеплялись за подол длинной юбки. Интересно, а Ульяне теперь тоже надо будет носить такие? И сарафаны с вышивкой или что там, традиционно, положено? Или всё-таки, если она почти городская ведьма, то джинсы можно?

Спросить?

— Наш род… тут даже не от рода идти надобно. Давным-давно, когда жизнь средь людей сделалась вовсе невыносимой, то мои, да и твои предки, отправились искать земли иные, свободные.

— За Урал?

— Именно. Оказалось, правда, что совсем уж свободных земель там нет, но в целом вышло договориться. Тамошние племена, скажем так, не считали ведовство злом. Напротив, даже. Они весьма скоро оценили открывающиеся возможности и обрадовались…

Травы едва слышно шелестели. Корни их, сплетшись в единый ковёр, жадно поглощали силу.

— Твои предки основали наш город. Твои предки сумели заключить перемирие с местными племенами. И с предками Никиты. Они договорились с хозяином леса и с хозяином вод. Они вывели источник, чтобы и лес, и реки, и вся-то земля могла жить. Они фактически создали тот мир, который стоит и поныне… — бабушка говорила это спокойно, но чувствовалось, что каждое слово даётся с трудом. — Сперва они и стояли во главе посёлка, но год сменялся годом, век веком, и от некогда великого рода осталась одна ведьма не самых выдающихся способностей. Всё-то, что было у меня — память, кое-какие семейные книги и желание вернуть роду, если не былую славу, то былое могущество.

Бабушка погладила куст, листья которого стремительно набирали цвет.

— Темнолистник, — пояснила она. — Сок его избавит от ночных кошмаров, излечит любую бессонницу, а если смешать с мятой и ивовой корой, то и тревоги уймёт…

Да, книга с рецептами точно не будет лишней.

— Я была честолюбива. Даже болезненно честолюбива. И шла к своей цели. Медленно. Сперва стала лучшей в классе. Потом — в университете, куда отправилась учиться. Работать тут не стала, вернулась. Благо, город сильно разросся и требовались толковые люди. Начала с малого, с места секретаря, потом больше и дальше… потихоньку, понемногу. Я поднималась выше и выше. Власть… власть манит. И нет, я никогда не использовала её во вред кому-то или же себе на пользу. Я помнила, кто я. И хотела, чтобы другие тоже вспомнили.

— А мама при чём здесь?

— Сейчас поймёшь. Замуж я вышла по любви.