– У меня дома кошка, – сообщила Арина. – Может, он ее почувствовал?

Домовой проявился весь: выскользнул из укрытия энергетических потоков, поймал лапками руку Арины и притянул к голове: мол, вот тут надо гладить. Был он здоровым и толстым, треугольные уши стояли торчком, сморщенная черная кнопка носа шевелилась, ловя запахи. Арина погладила, где просили, и кот заурчал, как трактор.

– У нас говорят, что домовые душат, – сказала Арина. – И надо либо материться, либо спросить, к добру или к худу.

Кот возмущенно посмотрел на нее, словно удивлялся: как это душат? Я приличный и порядочный кот прайми, а если вы у себя там бандитов разводите, то сами дураки, и так вам и надо тогда.

– И они отвечают? – удивился Филин.

Арина пожала плечами.

– Не знаю. Меня никогда не душил домовой. Но недавно мать всю ночь ворочалась и вскрикивала… а Павла убили на следующий день.

Довольный наглаженный кот с грохотом спрыгнул с ее колен и растворился в воздухе. Арину передернуло.

– Честно говоря, я впервые вижу, чтобы коты прайми так себя вели, – признался Филин. – Вы ему понравились, Арина.

Она улыбнулась, но улыбка вышла какой-то смятой.

Пиликнуло входящее сообщение: Сычев ответил, что единственным экзотом на улице Щорса был крокодил, но он оттуда съехал еще до пандемии. В основном, там были очень простые Тени: собаки, кошки, шакалы, пара лисиц и десяток воробьев.

Зато Вадим Кравцов, парень Эухены, был волком. Когда он вошел в кабинет, то сразу посмотрел на Филина так, словно обозначал границы: ты тут власть, сова, но я придавлю тебя лапой, если будешь нарываться. Они обменялись рукопожатием, и Кравцов опустился на стул и пробормотал:

– Поверить не могу, что Женьки больше нет. Мы на выходных собирались в парк-отель за городом, там номер забронирован.

Он сунулся в карман ветровки, вынул бархатную красную коробочку, открыл – крупный бриллиант сверкнул, рассыпая по кабинету блики света.

– А теперь это все уже неважно, – Кравцов щелкнул крышкой, коробочка закрылась. Он горевал, он тонул в своем горе, он выл на луну, пытаясь выплеснуть свою боль, но всеми силами старался не показывать этого.

Филин понимающе кивнул.

– Когда вы познакомились?

– Женька покупала мотоцикл. Я работал в дилерском центре. Посмотрели друг на друга и поняли, что это все, конец, – он вздохнул, сжал переносицу. – Кто мог ее убить? Почему она почти не сопротивлялась? Не убежала?

Филин мог только плечами пожать.

– Мы полагаем, что убийца способен на некое воздействие, сходное с гипнозом. Такие случаи уже были.

– Я бы этому случаю… – Кравцов сжал пальцы в кулаки и разжал, снова сжал. Филин кивнул.

– Посмотрите внимательно, – сказал он, взяв распечатку кадра с записи в бойцовском клубе. Человек в спортивном костюме и кепке был размазанно-грязным, словно привидение. – Видели когда-нибудь его?

Кравцов посмотрел. Нахмурился.

– Ну да, видел, когда Женька билась с Костоломом. Два месяца назад. Мутный тип какой-то. Я еще подумал, что он чем-то болен, вот и прячет рожу.

– У Жени были враги?

– Нет. Ее уважали. Врагов не было, – коротко отрапортовал Кравцов.

– Поклонники? Кто-нибудь хотел занять ваше место?

– Вы же знаете, как ягуары создают пару? Временно. Они не такие, как волки, – произнес Кравцов. – Но у Женьки все было по-другому. Она так и сказала однажды: я не кошка помойная, чтоб мужиков менять. Свой выбор сделала. Всем поклонникам – автограф и большое спасибо, что болеете за меня.

Филин невольно заметил, что Арина кивнула с уважением и пониманием. Интересно, какой была бы ее Тень?

– А когда она это сказала? Вы приревновали ее к кому-то?

Кравцов нахмурился.

– Ну да, был случай. Увивался вокруг нее один залетный типок. Не турьевский, я вообще не знаю, откуда он. Все по поводу мотоциклов, да давай вместе покатаемся, да то, да се. В общем, сначала я его встретил на Советской возле “Подкрепиццы” и спать отправил. А потом у нас с Женькой был разговор. И типок пропал, как будто его и не было.

Он глубоко вздохнул.

– Неважно это теперь. Все это уже неважно.

– Она боялась змей? – спросил Филин. Кравцов угрюмо кивнул.

– Да, только их и боялась. Это ее в детстве в деревне гадюка укусила, едва успели спасти. Женька потом от змей просто цепенела. Думаете, этот гад ей змею показал? Поэтому она и не сопротивлялась?

– Будем выяснять. Последний вопрос: вы когда-нибудь жили на улице Щорса? Может, бывали там у кого-то?

– Бабушка жила на Щорса, девяносто шесть, – ответил Кравцов, и Филин почувствовал, как распушаются его невидимые перья. – Мы с Женькой пару раз приходили к ней. Но она в прошлом году умерла. Квартира там так пока пустая и стоит. Кто купит? У местных денег нет, а другие не дураки там селиться.

Филин взял со стола ручку, раскрутил ее, потом снова скрутил. Намек был понятен. Вот почему убийца подбросил ягуара именно туда. Показал Кравцову во всей красе, как именно закончился путь его любимой.

“Ты отправил меня в нокаут, а я все равно забрал ее. Вот, полюбуйся, что от нее осталось”.

И убитую Скворцову он уложил с почтением – потому что испытывал к ней особые чувства.

– Давайте вспоминать, – сказал Филин и взял лист бумаги. – Что за типок, как выглядел, откуда взялся. Все подробности, даже те, что кажутся вам неважными.

***

Новгород, 2003

Подвал залило светом, и существо, которое шагнуло к ним, не было ни человеком, ни Тенью – его словно слепили из обрывков детских кошмаров. Воздух сгустился, сделался горьким и вязким, словно сироп.

Лиза заскулила – тоненько, едва слышно, так, как смелая и шустрая девочка никогда не могла бы скулить. В воздухе повис резкий запах мочи, но никто и никогда не обвинил бы ее за это.

Влад хотел сказать хоть что-нибудь, но язык одеревенел и пристыл к нёбу. Ноги дрожали так, что ходили ходуном, словно собирались броситься в пляс.

Существо было похоже на тигра – громадного, черного, с белыми полосами. И в то же время тигром оно не было. Из горбатых плеч выпирали кривые кожистые крылья, будто сшитые из разных клочков кожи – одни участки были гладкими, словно змеиное брюхо, другие сморщенными, покрытыми короткими волосками. Передняя правая лапа была птичьей – если, конечно, бывают птицы с такими вывернутыми суставами и острыми серпами иззубренных когтей.

В глазах твари плескалась зелень. Голодная густая, словно болотная тина. Она переливалась, пульсировала, и Владу вдруг привиделись в ней человеческие лица, искаженные агонией. Десятки лиц, все с открытыми ртами в беззвучном крике, все, кого убила и