С наступлением ночи Рока приводил Бирмуна, чтобы тот вёл людей, готовых копать при свете факела. Всё чаще требовались силы Букаяга, но Рока без колебаний передавал ему контроль, зная, что вскоре на счету будет каждая мелочь.

На исходе четвёртого дня, когда над стенами Короля-Фермера сгустились красные сумерки, наранийцы точно по графику закончили собирать машины. Как и было написано в инструкции, они идеальными рядами расставили их на заданном расстоянии друг от друга, а команды укладывали боеприпасы в огромные, но аккуратные кучи.

Хеми вызвал Року, и тот с грязными руками и перепачканной одеждой встал на стене. Он окинул взглядом весь северный участок и сотню машин, которые разрабатывались на протяжении десяти лет. Скоро он впервые пустит их в ход в истинном мире.

Строители сгорали от нетерпения. Они ждали, вместе с тонгами и людьми пепла затаскивая камни и стрелы на платфомы – столько смертоносного намерения, и тем не менее ни одного погибшего. Это мгновение показалось Роке глубоко трагичным, и он не мог отделаться от мысли, что всё это можно было остановить, если бы несколько человек просто собрались и поговорили. Однако сюда их привели тысячи слов и дел, малых и великих, и будь то из-за гордости, желания завершённости или любопытства, он также чувствовал, что ничто столь огромное не может изменить свой ход, будучи связанным каким-нибудь законом природы.

– Отряды в твоём распоряжении, Хеми. Командуй.

Главный строитель не разделял колебаний Роки. Улыбаясь, как ребёнок, получивший новую игрушку, он, кряхтя, поднялся на ноги, опираясь на сына, и воздел руку, призывая ко вниманию бригадиров, которые должны были передавать приказы дальше. Он решил насладиться моментом.

– Огонь, мать вашу! – проревел он, и вдоль тонгской стены разнёсся смех и голоса, повторяющие его команду на пьюском, за которыми последовало протяжное щёлканье верёвок, дерева и стали. Лязгали железные лапы, ударяясь о мягкие накладки; взлетали камни, зажатые в похожих на пращу подвесах, с силой, рассчитанной при помощи наранской математики.

Машины Роки могли стрелять в два раза дальше, чем вражеские. Сталь была практически невосприимчива к погодным условиям и износу, а сила тяги и вес снарядов настолько превосходили показатели врагов, что их орудия казались детской игрушкой против меча.

С высоты посыпались сотни камней и стрел, с ужасающей скоростью рассекая воздух. Люди внизу ещё не поняли, что им грозит. Рока не мог разглядеть, остановились ли они, чтобы посмотреть, или продолжали свои занятия, но никто не убежал. Возможно, те, кто заметил летящие на них снаряды, ожидали, что те не долетят или вообще промахнутся. Они не промахнулись.

Камни размером с человеческую голову разлетались и падали, оставляя после себя кровавую бойню. Расплющивало людей, машины и тягловых животных, и они под вопли наранийцев падали на землю. Идеально упорядоченные ряды механизмов погрузились в хаос. Люди бежали или ползли прочь от объектов разрушения, а ровные кучки боеприпасов разлетались словно листья. За радостными воплями на стене Рока перестал слышать врага.

– Получите, ублюдки! – проревел Хеми и закашлялся, отхаркивая мокроту, поднимая в воздух дряблую руку, и его сын поддерживал его энтузиазм.

Рока отвернулся. Он шёл среди мёртвых в Роще, кладя руки на плечи тем, благодаря кому это оказалось возможным. Они выглядели так же, как Рока себя чувствовал. Ни радости, ни гордости – лишь суровые глаза людей, забивающих драгоценный скот, чтобы прокормить свои семьи.

– Перезарядить, продолжать обстрел, – проходя, сказал он Хеми. – Не тратьте боеприпасы понапрасну.

Он сошёл с вала и направился к окопу, чувствуя на себе взгляды старого друга, строителей и своих людей. Они ожидали увидеть на его лице удовлетворение или, возможно, смакование победы. Но у Роки не было желания убивать. Он много раз перепроверял орудия у себя в голове и знал, что они сработают как надо. К тому же у него было много дел.

Глава 33

Невероятно, но имперцы вновь попытались собрать свои машины практически на том же самом месте. Предаваясь чему-то вроде недоверчивого восторга, Хеми снова разнёс их в щепки.

– Они совсем неадекватные, – рассмеялся он, глядя на разрушения, вновь приглашая Року подойти и посмотреть самому.

Рока посмотрел, но ничего не сказал. Он наблюдал за тем, как убирают останки орудий и людей с поля, как поднимают и уносят припасы, чистят и заменяют их, пока от разрушений не остаётся и следа. Через полдня всё выглядело так, будто ничего и не произошло – просто огромного зверя ужалила надоедливая оса.

Оценив размеры земляных насыпей по ту сторону, он подсчитал, что тоннельщики уже на полпути к стене. Тысячи рабочих залезали под землю и вылезали из-под неё, чтобы уничтожить то единственное, что отделяло город от армии разъярённых солдат.

Он отправился навестить собственные отряды и обнаружил, что они нервничают, понимая, что скоро им предстоит встретиться с врагом. И случится это под землёй, где им придётся сразиться с вражескими сапёрами при помощи ножей и коротких колющих инструментов, страдая и умирая во тьме кровавой резни.

В городе по-прежнему царило спокойствие, но паника была не за горами. Немногие видели вражескую армию своими глазами, но никто не мог отрицать нависшую над ними угрозу. За пределами гавани начали сновать пираты, кружащие на кораблях без флагов вокруг города, как злые волки вокруг беременной лани. Конечно, это были не настоящие пираты, а флоты дюжины островных владык. Когда не стало Фарахи, его народ, как он и опасался, потерпел поражение, разделённый, как всегда, страхом, жадностью и отчаянием и не имеющий ничего, кроме старых, созданных мертвецами, законов, которые его объединяют. Без Короля-Чародея островные владыки один за другим продались за императорское золото, за иллюзию мира, которого не знали два поколения этих изнеженных болванов.

Со стены донёсся грохот – машины Роки снова выстрелили, заставив дюжину тонгских строителей вздрогнуть от этого рёва.

– Война пришла, собратья! – закричал он, стоя у стола с картами и планами. – Даже сейчас враг копает траншеи, чтобы уничтожить всё, что вы любите. Вы готовы меня слушать?

Он увидел, что готовы.

– У меня появилась идея. – Он поморщился, не желая лгать ремесленникам так же, как он солгал королю. – Я сказал вашему