У меня поплыло перед глазами от густого дурманного дыхания джунглей. Я оступился, мотнул головой. Ах нет. Не в мареве было дело, а в том, что по моим жилам вместо крови растеклось густое вино. Снова.

– Ливий, смотр-ри, – пьяно хихикнул я, показывая на землю, – твои сор-родичи. Мне мер-рещится, что змейки ползают…

Лианы как будто ожили и начали постепенно оплетать наши щиколотки, поднимаясь вдоль голеней. Ливий обрубил их и потащил меня за запястье:

– Тебе не мерещится! Бежим!

Растения взбесились, лишившись части зелёных «конечностей», и начали двигаться резвее, норовя совершить подсечку. Спотыкаясь, мы бежали. Я будто парил в воздухе. Одна из лиан обвилась вокруг моего копья, пытаясь вырвать его из рук.

– Ливий, – кокетливо пригрозил пальцем я, икнув, – не вор-руй у меня, шельма!

Ливий, вырвавшийся вперёд, вернулся и резким движением отсёк лиану, которую я воспринял за него. Она упала на землю, извиваясь в предсмертных спазмах.

– Луциан, сюда! – крикнул Ливий, заманивая в углубление корневища гигантского дерева. Вроде как нора крупного животного. – Они не дотянутся!

На негнущихся от опьянения ногах я побежал к месту спасения, прикрываясь щитом и рубя «змеиные головы». Магическим образом мне удавалось ступать так, чтобы лианы не поспевали за моими движениями. Ливий отбивался, но в последний момент вокруг его ноги затянулась коварная петля и подняла на уровень кроны дерева.

– Не улетай! – жалобно попросил я.

– Я не улетаю, меня схватили! – попытался объяснить Ливий. Лианы поползли по его телу, сдавливая, оплели горло, вырвали кинжал из рук – он вонзился в землю около моей ноги. – Ду… шит… аргх.

– Ты зачем кидаешься ножами? Я думал, мы др-рузья… – Я топнул ногой и, перехватив копьё получше, принялся подрезать лианы. – Спускайся, сучий Туций, я тебе р-рожу набью, сволочь! Давай!

Я колотил копьём по дереву, откровенно разозлившись. В определённый момент уже и не помнил, на что именно был зол, ощущая только жгучее желание как следует наподдать Ливию. Его поднимали выше, и я стучал агрессивнее, параллельно рассекая те растения, которые лезли ко мне.

– Быстр-ро сюда! Я тебе глаз на задницу натяну, понял, да? Пр-роучу, чтоб знал, как поднимать ор-ружие на бр-рата! – вопил я, кроша кору в щепки.

Лианы содрогались в такт ударам. Удавка на шее Ливия ослабла, он набрался воздуха и закричал:

– Они… боятся резких звуков! Продолжай!

– Что? – Я остановился, чтобы услышать.

«Змеи» стянулись туже, и Ливий рисковал переломать себе все кости. Его перевернули и обездвижили. На последнем дыхании он обратился ко мне:

– Что ты там… вякаешь, сучка? Попробуй… достань меня.

Я повёлся на очевидную провокацию и, осыпав Ливия пьяной бранью, начал бить наконечником копья о металлические вставки щита. С каждым лязгом лианы скукоживались, как настоящие змеи, которые, как известно, не любят громких звуков. Ливий продолжал провоцировать меня, поливая гадостями, чтобы я громче требовал немедленно спуститься и принять бой.

В конце концов лианы ослабли, и Ливий полетел головой вниз. Я вовремя пришёл в себя и, отбросив копьё с анкилом, вытянул руки. Поймав Ливия за пару шагов до верной смерти, выдохнул и поставил его на землю.

– Спасибо, – с дрожью в голосе поблагодарил он, поправляя одежду.

– За «сучку» ещё ответишь.

Я вооружился. Ливий встал чуть позади меня. Фиолетовый дух, которым наполнились лианы, выдохся и оставил безжизненные побеги.

– Кто ты? – спросил Ливий у Призрака. – Это ты вывел меня из Авентинской рощи девять лет назад?

Он стоял в центре поляны, не произнося ни звука. Увидев, что я приближаюсь, Призрак поднял над головой сосуд с зельем. Я прокрутил копьё, вонзил вток в землю, оттолкнувшись от оружия, как от шеста, и ударил с обеих ног, целясь в живот существу.

Но вспышка синего облака – ноги пролетели добрый фут, не задев врага. Я свалился наземь.

– Луциан, он исчез! – окликнул Ливий, над которым возвысилась тень лекаря.

– Сзади! – С испугу я не придумал ничего лучше, кроме как метнуть копьё в костяную маску.

И я почти попал, но наконечник ударился о гигантское чёрно-белое крыло. Как от стального щита, копьё отскочило, сменило траекторию и улетело в кусты. Я быстро подобрал его, но не смог дать отпор. Лишь стоял и смотрел, как собирается крыло, а из тьмы возникает голова, покрытая кроваво-красным оперением. Дятел размером с дуб подхватил Призрака за мантию и взмахом крыла сдул ветряным потоком Ливия.

Его прибило к моим ногам. Я помог ему подняться, и теперь мы оба, как зачарованные, ждали объяснений.

– Любите же вы влипать в истории, – послышалось над ухом.

Я подпрыгнул на месте: Плиний, оказавшийся за нашими спинами, хлопнул по плечам и обошёл с клыкастой усмешкой, став напротив.

– То-то я думаю, почему дело стрикса насквозь провоняло тобой, – с ненавистью прошептал Ливий.

– Как грубо, Туций, – изобразил обиду Плиний. – Чего это твой дружочек плюётся ядом, Луциан? Он что, злится, что я расколол его миленькую подтасовку с именами? Ну же, зароем топор войны, – он в свойственной панибратской манере потрепал Ливия за щеку, – я же почти твой родственник. Как и ты, я двадцать лет назад побывал в твоей матери.

Ливий выхватил у меня копьё и ткнул наконечником в шею Плинию. Он рассмеялся, примирительно подняв ладони:

– Как стра-ашно! В меня чем только не тыкали, – он щёлкнул по древку, копьё завибрировало, и Ливий выпустил его из рук, – да всё что-то не в коня корм.

Ливий посмотрел на ладони: древко оставило занозы, рассадившие кожу в кровь. Он сжал кулаки.

– Призрак – твоя пешка? – спросил я. – Что у тебя на уме, варвар?

– Не пытайся думать, Лучик, надорвёшься. – Плиний отошёл спиной и погладил крыло птицы. – Прокатить вас до дворца?

– Мы никуда с тобой не полетим, пока ты не объяснишь, как со всем связан, – продавил Ливий.

Плиний с усмешкой облизал острые резцы и подошёл к Призраку, свесившему недвижимые конечности. Он погладил костяную маску и схватил существо за загривок.

– Полетите как миленькие, – сладко пропел Плиний и содрал маску вместе с мантией, – ибо у нас тут семейная поездка.

Наши с Ливием лица исказились, словно Юпитер испытал нас заряженным ударом молнии. Я разглядывал состарившиеся, но знакомые черты человека, скрывавшегося под маской Призрака. Он находился в глубоком сне.

– Плотий… – проскулил Ливий, выпучив глаза. – Как же… это возможно?

Плиний похлопал по ноге Эгиды, и тот опустил крыло на землю, как корабельную сходню. Погладив перья, без тени улыбки приказал:

– А теперь заткнулись и сели.

XV. COLŬBRA RESTEM NON PARIT

* Змея верёвки не рождает