Нет! Я отказываюсь снова пасть его жертвой!

В голове у меня бурлит водоворот мыслей, но я ничего не могу сделать. Джие пробивает защиту Кая и толкает его вниз. Тот падает с лестницы и больше не возвращается.

Рубашка Джие окрасилась в алый от раны на плече. Я отрывисто дышу, и сердце у меня колотится как бешеное.

Рен отпускает меня и достает свою саблю:

– Один зверь пал. Посмотрим, сколько продержится другой.

Я не успеваю его перехватить. Он нападает на брата, размахивая клинком налево и направо. Джие пошатывается и отступает назад под яростным градом ударов.

– Где твоя гордость воина? – насмехается над ним Рен. – Чемпион турнира едва удерживает меч в руке! А этот твой чудовищный конь, полученный в награду… Я придумаю, как убить его медленно и мучительно.

Многие годы Рен терпел пренебрежительное отношение братьев, и теперь пришел час расплаты.

Но я отказываюсь это принять. Заряд решимости заставляет меня расправить плечи.

Я больше не буду чувствовать себя беспомощной. И не позволю Рену никому навредить.

Верховная жрица Судаджи сказала, что во мне растут железная воля и целеустремленность. Божественный Камень выбрал меня. Все это должно что-то значить.

Джие падает, и Рен заносит саблю для последнего удара.

– Рен, жалкий мерзавец! – окликаю его я. – Ты не мог вступить в честный бой, поскольку знал, что проиграешь. Я всей душой тебя презираю.

Он застывает на месте.

– Помнишь нашу первую встречу? – быстро продолжаю я, отвлекая его от Джие. – Как я тебя унизила? Так вот, ты это заслужил.

Джие приподнимается и хватает Рена за ноги. Я вижу, как одними губами он просит меня: «Беги».

Нет, я не убегу.

– Ты хуже грязи, прилипшей к моим подошвам, Рен. Что бы ты ни делал, твои братья все равно лучше во всем. Даже Айлин это видит. Ты испытываешь к ней вожделение, но она к тебе – лишь презрение.

Рен отталкивает Джие одной ногой и наводит саблю на меня.

– Ты пожалеешь о своих словах, нахальная простолюдинка. Я заставлю тебя опуститься до того, за что тебе будет стыдно перед предками, когда вы встретитесь на том свете. Я заставлю тебя страдать, чтобы ты молилась о смерти, но не дарую ее, пока сам того не захочу. И твои мучения начнутся прямо сейчас.

Я разворачиваюсь и бегу прочь, но он быстро меня нагоняет. Лезвие надрезает мне кожу, и кровь вытекает из свежей раны. Рен беззвучно произносит темное заклинание.

Я должна в себя верить. И в эту минуту держусь за память о том сне, в котором выбежала на свет и встретилась взглядом с Джие.

Но в следующую же секунду меня охватывает невыносимая тяга упасть на колени и сдаться. Разум заволакивает тьмой, и мысли рассеиваются.

Борись. Борись. Иди на свет.

Лицо Джие то всплывает в моем сознании, то снова пропадает.

– Возьми кинжал и вонзи ему в сердце, – командует Рен, показывая на окровавленное тело передо мной.

Во мне бьются свет и тьма за власть над моей душой. Я словно со стороны наблюдаю за тем, как беру в руки кинжал. Слабый голос призывает меня идти на свет, к Джие – но кто это? Куда проще отдаться мраку и последовать простой четкой команде.

Я заношу кинжал над раненым юношей. Почему он не сопротивляется? Почему его взгляд так нежен?

Кажется, мы знакомы?

Почему-то я чувствую, что для меня он важен.

Мои попытки сопротивляться тьме отдаются резкой болью в висках. «Просто сделай, что тебе говорят!» – разносится голос в моей голове. Я начинаю опускать кинжал.

– Я всегда буду любить тебя, Миньсин, – говорит юноша, и в его глазах сияет любовь, способная осветить собою бескрайнее море.

Будто молнией в памяти вспыхивает картина прошлого.

Я уже видела эти глаза, глаза, полные обожания. Слышала, как он страстно произносит: «Ты самая находчивая, умная и бесстрашная девушка из всех, кого я знаю».

Я терзаюсь, меня разрывает от противоречий, но все же я иду на свет.

Любовь проходит по мне горячим потоком, разгоняя тьму заклинания. Уверенность в себе подпитывает мой дух, ведь теперь я знаю, чего стою.

Мой разум светлеет.

Но я этого не выдаю.

– Ох, как больно… – мучительно протягиваю я, обхватывая голову. – Каков… каков был приказ?

Рен приближается:

– Убей его, сейчас же!

Я подношу лезвие к шее Джие и в его отражении вижу Рена. Он нависает над нами с торжествующей улыбкой.

В последнее мгновение я резко разворачиваюсь и с удивительной точностью, подпитанной яростью двух линий жизни, вонзаю кинжал в грязное сердце Рена – по самую рукоять.

Он широко распахивает глаза, и видения прошлого переплетаются с настоящим. Мы смотрим друг на друга, и в эту секунду Рен все понимает. Он убил меня в другой жизни и теперь поплатился за это. Меня переполняет сила, никак не связанная с магией, ярко сверкающая, способная растопить камень, раскрошить железо, разжечь пламя из воздуха.

– Дух мести… – шепчет Рен.

– Да, и не только. Ты проиграл. Я победила.

Потрясение на его лице сменяется страхом. Он давится собственной кровью, и на губах выступает алая пена. Я толкаю Рена в открытые двери.

С глухим стуком его голова ударяется о первую ступень, и он катится вниз по лестнице, оставляя за собой кровавый след, и падает у ее подножия.

Глава тридцать шестая

Я подбегаю к Джие, срывая на ходу рукава своего платья. Он лежит на полу почти без сознания.

– Держись, – требую я твердым голосом. – Я люблю тебя. Не смей умирать. Не смей разбивать мне сердце.

Он тепло, сладко улыбается:

– Что ты? Как я могу умереть после того, как ты наконец призналась мне в любви?

Я перевязываю его раны обрывками ткани, затягивая их, чтобы остановить кровотечение. По залу разносится гневный резкий вопль, но тут же обрывается. Мне хочется проверить, что происходит, но я не могу оставить Джие одного.

К нам выбегает Фэй и, быстро оценив ситуацию, подходит ко мне:

– Командир Баи внезапно растерялся, и я воспользовалась моментом, чтобы его оглушить.

Конечно, он пришел в чувство со смертью Рена и наверняка оказался в полном замешательстве.

– Рен мертв, но Джие серьезно ранен, – объясняю я. – Пожалуйста, помоги Юнли очнуться и попроси ее скорее послать за королевскими лекарями.

Фэй кивает и спешит обратно в