Лекари наконец разрешили Джие встать с постели, но Рейфень выжидает еще несколько дней, прежде чем призвать сына в свой кабинет. Час спустя требуют и моего присутствия.

Нервы у меня натянуты до предела. Я помогла остановить Рена, но также послужила причиной того, что дочь и любимый сын Рейфеня пошли наперекор королевским приказам.

Король сидит за письменным столом из красного дерева, а по бокам от него стоят Юнли и Джие.

Я падаю на колени, и Рейфень дает мне знак подняться:

– Вы своими руками сразили предателя и спасли Дачжоу, госпожа Лю. Возможно, мой сын не так уж и глупо себя вел, бегая за вами.

Я не знаю, сарказм ли это, поэтому молчу.

– Какую награду вы просите за свою самоотверженность, госпожа Лю? – спрашивает он.

Я вздыхаю с облегчением, и напряжение покидает мышцы. Всем известно, что наш король не милостив, но справедлив. Я собираюсь с духом и отвечаю:

– Это мой долг – служить своей стране. Но если я смею попросить награды… Насколько мне известно, принцессу Юнли допускают на заседания королевского совета. Если ваше величество позволит ей говорить, выражать свое мнение, ее интеллект и проницательность непременно послужат на пользу королевству.

Рейфень щурится и сверлит меня взглядом. Неужели я переборщила со своей просьбой? Мой желудок сжимается от волнения, но я стою подняв голову и расправив плечи.

Юнли смотрит на отца затаив дыхание, и Джие тоже с нетерпением ждет его реакции.

Рейфень расплывается в улыбке:

– Вы могли попросить что угодно для самой себя, но выбрали награду для Юнли. Ей невероятно повезло с подругой, как и вам с ней. Да, у моей дочери блестящий ум, и я исполню ваше пожелание.

Юнли восторженно ахает, а я кланяюсь в пол:

– Благодарю вас, ваше величество.

– Спасибо, отец, – говорит Юнли и одаряет меня искренней улыбкой.

Я улыбаюсь ей в ответ.

– Вы, госпожа Лю, награждаетесь титулом принцессы, – продолжает Рейфень.

У меня едва не подкашиваются ноги. Этим титулом, кроме дочерей короля, обычно награждаются дочери ненаследного принца. Я ничего не попросила для себя, и потому его величество даровал мне больше, чем я могла представить.

– Теперь я вижу, почему мой сын вами очарован, и я одобряю ваш союз, – добавляет Рейфень.

Мое сердце сбивается с ритма. Неужели мне не послышалось?

Джие берет меня за руку, вне себя от блаженства. Душа у меня поет, и я не удивлюсь, если поднимусь к потолку на крыльях счастья.

Юнли смотрит на нас, и ее глаза сверкают радостью.

– Спасибо, отец, – произносит Джие дрожащим голосом.

Я кланяюсь, слегка покачиваясь от приятного волнения:

– Благодарю вас, ваше величество.

Рейфень смеряет сына строгим взглядом, и в нем читается предупреждение: «Больше не смей ослушаться моих приказов, Джие». Оно звенит в воздухе, как молоток по железу. И нет нужды говорить это вслух.

Джие кланяется, и Рейфень снова обращается ко мне:

– Присоединитесь к нам сегодня за ужином, Миньсин.

Он назвал меня по имени! Как будущую жену сына!

По телу разливается жар, и я отчаянно краснею.

* * *

Король Рейфень делает официальное заявление о том, что Рен совершил государственную измену и несправедливо обвинил в ней Кая и что его посмертно лишили титула принца. Мы с Джие и Юнли защитили королевство от предателя с помощью Фэй, которую щедро наградили золотом.

Мама не сдерживает своего ликования. Дрожа от волнения, я спрашиваю ее мнения обо мне и Джие.

– Я благословляю ваш союз, синьар. Он правда тебя любит, и я безмерно за тебя счастлива.

Мое сердце сладостно сжимается, и я крепко ее обнимаю:

– Спасибо, мама, за твою поддержку и за то, что ты всегда в меня верила.

– Хорошо тебе провести сегодня время за ужином, дорогая, – говорит она.

Я переодеваюсь в прекрасное платье цвета лаванды, которое выбрала для меня мама. У дворцовых ворот мой экипаж останавливается по чьей-то просьбе, и я выглядываю в окошко.

Дядя Йи? Что ж, послушаем, что он скажет. Я выхожу к нему, пока Маи остается внутри. Фэй наблюдает за нами со своей лошади.

– Миньсин, похоже, для тебя все прекрасно складывается, – надменно протягивает он.

Мне безразлично положение в обществе, но дядя часто использовал свое как оружие, поэтому я решаю ответить тем же:

– Не смейте говорить со мной таким тоном. Я теперь принцесса. Проявите уважение.

Дядя отвешивает насмешливый поклон:

– Ты всего лишь простолюдинка, а так высоко поднялась по статусу. Я восхищаюсь твоими безжалостными амбициями.

Безжалостными? Что ж, как скажете.

– Его величество знает, что я спасла королевство. И я не поднялась. Я взлетела.

– Посмотрим, как далеко ты улетишь, наступая на тех, кто тебе помогал.

– Помогал? – с нажимом отрезаю я. – Чем? Попытками убить меня и похитить мое семейное богатство?

Дядя Йи щурится, и глаза его становятся похожи на узкие щели.

– Не понимаю, откуда взялись эти нелепые обвинения. Из-за них ты напала на Бо?

– Я на него не нападала. Он пострадал из-за вас с Реном. Ваш сын не оказался бы в таком положении, если бы вы не отправили его в логово чудища, чтобы показать свою верность предателю короны.

Я поворачиваюсь к экипажу и бросаю через плечо:

– Мои поздравления с браком Айлин и принца Вена.

Ухмылка дяди Йи вновь ложится на его лицо жутким пятном.

– Айлин суждено стать королевой.

Он говорит с такой уверенностью, что по коже у меня пробегают холодные мурашки.

– Скоро мы снова увидимся, – обещает дядя Йи, прежде чем удалиться.

Я не хочу расстраиваться из-за этого короткого разговора. Все равно ему никогда не возвести принца Вена в наследники.

Юнли и ее служанки помогают мне подготовиться к королевскому ужину, а затем подводят к высокому зеркалу.

Я выгляжу… красивой.

Платье подчеркивает мою изящную фигуру, вырез и подол усыпаны миниатюрными цветами из сапфиров, а роскошная мантия из соболиного меха тянется до пола, собираясь волной у ступней.

Волосы уложены в облачный пучок, пронзенный двумя золотыми расческами в форме полумесяца, с моей заколки для волос, украшенной пионами из драгоценных камней, свисают жемчужные нити, едва слышно позвякивая. Одна из служанок Юнли накрасила мне губы матово-красным, припорошила щеки мерцающей пудрой и подвела веки сурьмой, подчеркнув мои карие глаза.

В то же время я понимаю, что прекрасной в моих глазах меня делают не платье и не макияж, а недавно обретенная уверенность в себе и счастье, переполняющее сердце.

Джие прибывает в крыло принцессы, чтобы сопроводить меня на ужин. На нем узкие темные штаны и просторная мантия цвета вина, вышитая золотой нитью.