* * *

Вернувшись на «Алую Маргарет», они обнаружили, что Картошка и Сковородка хлопотали на камбузе, готовя ужин из хрустящей жареной морской звезды, щупалец кальмара на гриле и ломтиков свежего арбуза. Как только Переборка убрал свежую тучу в трюм, Лил и вся остальная команда собрались вокруг импровизированного стола на главной палубе. Рогатка раскладывал по оловянным тарелкам большие ложки. Гилберт спустился к столу с плеча Эхо, и парень бросил ему хрустящее щупальце.

– Рассказала Горацию про клад, который ты выкопала сегодня утром? – спросила Флора.

– Ты сказала, что ничего не нашла! – принц повернулся к Эхо, его глаза сверкали. – Что там было?

Остальная команда захихикала, а девчонка вспомнила стыд от своего открытия и почувствовала, как её лицо вспыхнуло.

– Ничего, – пробормотала она.

– Такое бывает, – сказал Переборка, ласково подталкивая её локтем. – Налетай, девочка.

Но Эхо вдруг расхотела есть. Она пододвинула к нему свою тарелку.

– Возьми мою.

– Ох, только не надо драматизма, – сказала Лил. – Гораций, Эхо нашла сундук, но тот был пуст. Такое случается постоянно. Мы найдём другой, не волнуйся.

– Я правда не голодна, – попыталась отказаться её дочь. – Это никак не связано с сундуком с сокровищами.

– Ерунда. – Капитан намазала морскую звезду ложкой соуса из морских помидоров и с жадностью откусила. – Небесным пиратам нужно набираться сил. Кто знает, что может быть за углом? Тебе понравилось ловить облака, Гораций?

– Это было… захватывающе.

– Но в конце концов мы всё сделали правильно, не так ли? – сказал Переборка, глядя на Эхо.

Девочка покраснела ещё сильнее, вспомнив, как она потеряла контроль над «Ловцом» и облако выскользнуло из сети. Быть небесным пиратом оказалось сложнее, чем она думала. Она бросила быстрый взгляд на Лил, но её мать была настолько поглощена едой, что не заметила покрасневшего лица Эхо. Девочка вздохнула и откусила от куска арбуза.

– Давай, Эхо, налетай, – сказал Рогатка с набитым кальмарами ртом.

– Ага, – добавила Флора. – Ты пиратка или принцесса?

Добродушный смех прокатился над столом, когда пираты заулыбались ей. Даже у Горация на лице растянулась широкая улыбка.

Девочка опустила взгляд и угрюмо уставилась в свою тарелку, смаргивая слёзы, которые грозили вот-вот политься по её щекам. Больше принцесса, чем пиратка? Может, она и выросла в замке, но она была одной из них – Чёрных Небесных Волков! Разве нет? Вспышка страха пронзила её. Может, все потакали ей лишь потому, что она была дочерью Лил?

Девочка вытерла глаза рукавом и через несколько мгновений осмелилась оглядеться. Никто не заметил, что она была расстроена. Гораций жадно поглощал морские звёзды из своей миски. Переборка и Бети смеялись над общей шуткой. Капитан перегнулась через стол, чтобы налить ещё грога в кружки взрослым, её золотые серьги поблёскивали между тёмными кудрями. Даже Гилберт был слишком занят, грызя дынное семечко, чтобы заметить, какой несчастной была Эхо. Юную пиратшу захлестнула волна одиночества. Может, им было плевать на неё?

Флора поймала её взгляд и усмехнулась, и в животе Эхо внезапно заплескалось раздражение. Она не была принцессой – она была пираткой. И она всем это докажет, как только придумает, как это сделать.

Глава пятая

Следующим утром Эхо проснулась от пения птиц и кваканья жаб. Она потянулась, сбросила одеяло и выбралась из койки, подхватив сонного Гилберта и усадив его на шею. Было рано, пять склянок по корабельным часам, и воздушный корабль всё ещё спал. Доски под ногами содрогались от громкого храпа со всех сторон.

Когда девочка встала с кровати, Гораций зашевелился в гамаке, который они соорудили для него в каюте Эхо.

– Куда ты идёшь? – прошептал он.

– Наверх, чтобы встретить рассвет. Я это каждое утро делаю. Хочешь пойти?

Пока они поднимались на палубу, девчонка заглянула в каюту своей матери. Лил лежала на койке под одеялами с черепом и скрещёнными костями, одна рука была закинута за голову, а другая сжимала кортик. Копна тёмных кудрей была заплетена в толстую косу, которая свисала с края койки. Капитан дёрнулась, но не проснулась. Эхо улыбнулась и взобралась по лестнице, Гораций последовал за ней. Девочка отодвинула засовы люка, откинула крышку и, довольная, вздрогнула от порыва прохладного утреннего воздуха.

Наверху, на палубе, пение птиц, казалось, было ещё громче. Эхо пересекла палубу, стараясь не поскользнуться на тонком слое росы, покрывавшей доски под ногами. Небо было бледно-сиреневым, только что проснувшимся, и пальмы тихо шелестели безо всякого ветра. От бухты, где они были пришвартованы, Эхо могла видеть, что Сонные Пальмы всё ещё погружены во тьму. Только рыбаки поднялись раньше девочки, их дирижабли казались крошечными точками на горизонте. Казалось, все остальные в мире ещё спали.

– Я люблю это утреннее время, – прошептала девочка. – Такое чувство, что это всё вокруг только наше.

– Потрясающе, – сказал Гораций.

Гилберт, который прильнул к плечу Эхо, открыл один сонный глаз, моргнул, зевнул и снова его закрыл. Пиратка ухмыльнулась. День впереди казался до краёв полным возможностей, широких и нетронутых. Девочка развернула корабельную верёвочную лестницу и спустила её вниз по корпусу, пока конец с мягким стуком не упал на песок внизу.

– Подожди, что это? – спросил Гораций.

Эхо прищурилась, вглядываясь в том направлении, куда он показывал. Прямо над пальмами к ним приближалась крошечная чёрная точка. Девочка прикрыла глаза рукой. С такого расстояния она была похожа на почтового голубя.

– Но кто это мог послать нам сообщение? – спросила она.

Глаза принца сверкнули.

– Возможно, это последние новости о жуках-вонючках от профессора!

– Надеюсь, это только сообщение, а не сам вонючка, – сказала Эхо, сморщив нос. Она подбежала к фальшборту[11] и высунулась наружу, готовясь поймать птицу. Но когда та приблизилась, девочка поняла, что это вовсе не почтовый голубь. Это действительно была механическая птица, но намного крупнее, с длинным хвостом и клювом, изогнутым наподобие серпа. Когда птица приблизилась, её металлическое оперение сверкнуло алым в лучах раннего утреннего солнца.

– Кажется, это… попугай, – сказала Эхо.

– Похоже, ты права, – подтвердил Гораций, прищурившись. – Но почтовый попугай? Как странно!

Девочка отшатнулась назад, когда птица зависла над навигационным пунктом «Алой Маргарет» – металлическим передатчиком, который позволял принимать почтовых голубей, где бы они ни находились. Через мгновение механические глаза попугая с жужжанием сфокусировались, когда она приблизила изображение сначала Горация, затем Эхо. Раздался тихий звуковой сигнал, и птица устремилась вниз, к девочке.

– Один песо, – пронзительно прокричала птица, опустившись на вытянутую руку Эхо. Она вытаращила глаза на Горация. Попугай заговорил!

Механическая птица повернула голову к девочке, и её глаза снова зажужжали.

– Индиго Лил, – пискнула она.

Эхо изумлённо уставилась на неё. Когда девочка впервые