Диагностика может быть точной, только если практик работает без эмоций.

Уже тогда у меня закрались подозрения: за маской благочестия скрывается обычная хитрость, за добротой – жесткий расчет, а то, что окружающие принимают за искренность, – непревзойденное актерское мастерство.

Чего только вражина не предпринимала!

Она приперлась ко мне в гости. Начала давить на жалость: все взывала к родственным чувствам и общим детским воспоминаниям.

Наверное, они могли бы растрогать и камень. Но то время, что для сестры казалось безмятежным и светлым периодом жизни, для меня было унижением и кошмаром, который хотелось поскорее забыть.

Соперница тщетно пыталась достучаться и до Славы: «открыла ему глаза» на приворот, просила мысленно вернуться во времена их любви.

– Сравни. Наши чувства были настоящими. А сейчас… Очнись, неужели ты не чувствуешь разницы? – ныла брошенная жена.

В такие моменты я еле сдерживалась, чтобы не наброситься и не расцарапать незваной гостье лицо или не вцепиться в ее толстые холеные косы.

Конечно, по-настоящему можно любить только одну!

Кто бы распинался о человечности и благородстве!

Не знаю, действительно ли у соперницы разыгралась амнезия или она ловко прикидывалась, что забыла, но Слава изначально выбрал меня. Сестра его украла, а когда я вернула свое, разыгрывает мученицу и святую невинность!

Но даже ее лицемерие не могло отравить вкус победы. Я чувствовала: впервые в жизни наступила долгожданная справедливость.

Я причинила сестре боль, равносильную собственным страданиям, не пуская в ход кулаки: Слава смотрел на жену тупым невидящим взглядом и мямлил, что быть вместе больше не может. Он полюбил другую.

Когда уговоры оказались бессильны, соперница решила сделать новый ход. Уже не как родственница, как колдунья. Снять приворот не сложно, с этим справится не самая энергозатратная чистка, но если «объект» постоянно находится с ворожеей, любые потуги бесполезны.

Мы со Славой почти сразу стали жить вместе: после того как любимый испил волшебного «вина», он не мог обходиться без меня ни секунды.

Расстояние вызывало у парня физическую ломку, он мучился чувствами, которые раньше не испытывал ни к кому – даже к жене: болезненной нежностью, ревностью и, конечно же, страстью.

Такой сильной, что сопротивляться ей даже Слава – порядочный мальчик, уверенный, что умеет держать себя в руках, оказался не в силах.

В общем, моему суженому посчастливилось искупаться во всех эмоциях, что я испытывала к нему, и наконец-то ответить взаимностью.

Думаете, Славе позволили бы прийти в себя и вновь смешать меня с грязью? Назвать наши жаркие ночи ошибкой, а те мгновения счастья, что наконец-то выпали на мою – не сестрину – долю, помутнением?

Я почувствовала едва уловимые изменения сразу – по глазам, вновь не влюбленным, по мрачному виду, с которым Славка ковырялся в тарелке за ужином. По тому, как любимый отшатнулся от меня ночью, словно от незнакомки.

Не дожидаясь, когда Слава примчится к жене с извинениями и цветами, я опоила его на следующее же утро, пока программа, которую осторожно и грамотно составила соперница, не успела закрепиться.

Сестре могли бы помочь родители. Но они предпочли не вмешиваться. Зная нашу семейку, рискну предположить: противостояние дочерей вызывало у отца с матерью гордость – наконец-то и младшенькая проявила характер! – а еще легкое любопытство: кто победит в магической заварушке?

Их воспитательные методы дали плоды, девочки взялись за обучение магии всерьез – в полевых условиях. Святослав интересовал их не больше лабораторного кролика или расходного материала, вроде воска для чисток или трав, из которых мы делали настои и благовония.

На «сырьё» для нашего развития родители никогда не скупились. Соперница поняла: начнись настоящая магическая война, ее муж будет главной жертвой, которую мы вознесем на алтарь.

Любое колдовское вмешательство серьезно бьет по психике, а если поставить две разнонаправленные программы одновременно, у человека почти нет шанса остаться в живых.

Слава будет метаться между двух огней, и в конце концов его сердце может не выдержать Привороты – одна из частых и не учитываемых наукой причин инфарктов и инсультов в молодом возрасте.

Я видела в хрустальном шаре: вражина сидит, склонившись над лампой, на ее прекрасном лице появляются первые, ранние морщины.

Перед внутренним взором сестры весы: на одной чаше – личное счастье, на другой – фарш, в который мы могли изрубить психику и здоровье Славки.

Сестра добровольно покинула «поле боя» с поднятой головой и достоинством героини библейской легенды про царя Соломона, которая предпочла отдать любимое чадо чужой женщине. Лишь бы ребенка не разрубили на части.

Теперь я, а не она, каждый вечер готовила ужин для любимого мужчины, дожидаясь его с работы.

Мне, а не ей, пели песни под гитару и посвящали стихи.

Меня, не сестру, возносили на пьедестал, спускаться с которого совсем не хотелось.

Что же касается приворота… конечно, я планировала его снять, как только Слава осознает, что выбрал лучшую из двоих.

Это ведь действительно так?

Правда, иногда взгляд любимого становился стеклянным и будто отсутствующим, а во сне он шептал, к сожалению, не мое имя.

Даже проиграв, сестра продолжала незримо присутствовать в нашей жизни и бередить еще не зажившие раны!

Но я старательно не обращала внимания на Славкины оговорки. Нельзя позволить сопернице отравить вкус победы. Она – лишь жалкий фантом, призрак прошлого, которого я была не намерена пускать в наш дом.

Тем временем вражина ушла в тень, оборвала все контакты и оградила себя защитой, которую, наверное, не пробил бы и танк.

Глупая! Можно подумать, я собиралась нападать сейчас, когда конкурентка морально сломлена и от ее былого величия и даже красоты не осталось и следа. Лицо сестрицы распухло от постоянных слез, когда-то точеная фигура начала расплываться.

Ненависть, которую я испытывала к ней, почти сменилась пренебрежительной жалостью. Порой мелькала мысль: осознай сестрица, что я лишь отвоевывала свое по праву, начни вымаливать прощение за то, что посмела покуситься на чужое, мы могли бы и помириться.

Слишком поздно я поняла, что отступление – лишь стратегический ход, чтобы подкопить силы и одержать победу в следующем раунде.

Сестра носила ребенка. Каким глупым счастьем светились глаза соперницы! С какой гордостью она таскала ставшее огромным пузо! Складывалось впечатление, будто поверженной неудачнице предстояло стать не всеми презираемой матерью-одиночкой, а как минимум регентшей-королевой.

Ожидаемого презрения тоже не было.

Клиенты, соседи и даже коллеги (для прикрытия сестра работала на полставки